Часть их боли

Затем Юлиан обернулся обозреть своих новоприобретенных спутников. Пока он передвигался по трактам на прекрасном дымчатом скакуне, за ним всюду следовали молчаливые Латхус и Тамар. Однако не надо полагать, что это были те самые наемники, которые состояли при советнике. Просто Латхус на рассиандском означало «первый», а Тамар – «второй»: неудивительно, что не имеющих собственного сознания телохранителей звали именно так. Следом тяжело волочились, поскрипывая колесами, арбы, где лежало золото из древних пещер, парчовые и шелковые ткани, а также драгоценные камни, чтобы купить и получить все, на что упадет взор. А позади и впереди ехало большое, вооруженное саблями сопровождение, готовое устранить перед хозяином любую угрозу, а также защитить его несметные богатства.

– Верхом в Элегиаре запрещено! – прозвучала знакомая фраза, когда отряд проехал тракт и миновал арку ворот. Прибывший лишь презрительно махнул рукой в перчатке и направил коня дальше. К нему попытались подойти, чтобы спешить силой закона, но дорогу стражнику преградила личная охрана. Приятно покачиваясь на своем иноходце, Юлиан вдруг снова почувствовал болезненное жжение в груди. Как странно… Он коснулся места, где билось сердце. Прошло уже четыре недели, как юная Раум покинула его, но он до сих пор пребывал в столь отвратительном состоянии, будто в нем находилось нечто чужеродное. Оно ворочается, устраиваясь поудобнее, и медленно сжирает его изнутри, чтобы вырасти. Разве не должен был организм за это время исцелиться?

Пребывая в мрачных мыслях, Юлиан стал разглядывать из-под богатого шаперона город, тронутый оседающим вечерним холодом. Сумеречная мгла медленно окутывала дома, скрывала в себе жителей, прилавки, улочки, на которые отовсюду вышли городские рабы, чтобы потереть сильфовские фонари. Вот-вот должны были зазвенеть колокола отбоя. В домах зажигались точки светильников. Из распахнутых окон на проезжающего всадника с удивлением глядели местные – до того он был дорого, щегольски одет. Больше всего на него смотрели женщины, причем всех возрастов: и девицы, и зрелые горожанки. Если первым он казался заморским принцем, отчего они высовывались из окон, пытаясь поймать его случайный взор, чтобы влюбить в себя, то для вторых он стал всего лишь напоминанием об упущенной молодости и возможностях.

Перед ним расчищали дорогу, отталкивали стражников, покрикивая, что, дескать, это представитель аристократии. А когда процессия прибыла к металлическим воротам, блестящим в свете зажженных фонарей, ее встретила охрана – в этот раз другая.

Вперед выехал раб и возвестил:

– Почтенный Ралмантон желает проехать к своему дому!

– Ралмантон? – удивился стражник, который не знал Юлиана, но фамилию, конечно же, слышал. Тем более охрану на воротах сменили из-за связанного с этой семьей скандала.

Обозревая роскошь одеяний прибывшего гостя, стражники переглянулись, засомневались, а сторожевой маг, сверкая пятками, побежал выяснять, можно ли принять столь странного посетителя. Чуть погодя ворота распахнулись. Кони звонко застучали подковами по выкрашенной в золото мостовой. Обитатели Золотого города с интересом вглядывались в пышную процессию, не узнавая едущего впереди всадника, пока наконец вдруг не раздался громкий возглас помощника капитана гвардии, Сирагро, который занимался объездом вечерних охранных постов.

– Юлиан… Юлиан Ралмантон?

Юлиан повернул голову к подскочившему на коне оборотню, глядевшему на него как на восставшего из погребальной корзины мертвеца.

– Неужели я настолько изменился, что ты меня так внимательно разглядываешь? – насмешливо заметил прибывший.

– Да как мне не разглядывать того, кого так богато сожгли в храме Гаара?! – воскликнул пораженно оборотень. – Лично твой отец подтверждал, что ты погиб, и даже носил по тебе траур! Он хоть и не присутствовал на похоронах… Но до чего же пышно они происходили! Прибыла даже Ее Величество с отпрысками… Золота не поскупились. Плакальщиц больше полусотни! Даже танцовщиц наняли из обители Зейлоары!

– Вот оно, значит, как… – зловеще улыбнулся Юлиан.

– Да, да! Так и было! А потом пошла молва, будто в начале этой весны тебя видели выезжающим из родового особняка. Говорят, ты проехал по улицам и исчез в городе. Но никто, конечно же, не поверил такой чепухе… – растерянно закончил Сирагро, призывая одним своим видом объяснить, как так все получилось.

– Что ж, я очень долго болел. А достопочтенный боялся, что я погибну, ведь моя жизнь висела на волоске. Местные маги оказались бессильны, и мой любимый отец отправил мое изуродованное и опаленное огнем тело на Дальний Юг, где обитают сильнейшие маги, способные исцелить даже… мертвого. Теперь, как видишь, я вернулся.

– Тогда это хорошая новость! Хотя бы одна хорошая новость за последнее время. Но зачем было проводить похороны?.. Чепуха какая-то! Кого тогда сожгли в храмовом костре? Давай я провожу тебя до особняка. О, мастрийцы обрадуются твоему появлению. – Впрочем, при упоминании мастрийцев лицо Сирагро перекосилось. – Поехали. Я все расскажу о той ночи!

– Расскажи. Жаль, путь недолгий.