Часы Зигмунда Фрейда

– Любовь! Он тебя когда-нибудь до инвалидности изобьет, вот и вся любовь!

– Слушай, я со своим мужем как-нибудь сама разберусь, без посторонней помощи! – В голосе женщины зазвучала злость. – Ну, бьет он меня. Зато у меня есть муж, а у тебя погиб!

Она тут же поперхнулась, покраснела и проговорила извиняющимся тоном:

– Прости, Лаки, я не хотела по больному… ну, ты меня сама вынудила… извини…

А Нора уставилась на собеседницу изумленно:

– Что ты несешь? Как погиб? Мой муж жив-здоров!

И едва она произнесла эти слова – голову снова охватил железный обруч боли…

– Ой… – Женщина попятилась. – У тебя что – обострение? Что ты такое говоришь? Вы же с мужем в аварию попали, прямо сюда вас привезли, в эту больницу. Тебя спасли… чудом, врачи говорили, что и не надеялись. Потому тебя так и прозвали – Лаки. У нас девчонка одна лежала, по-английски понимала, сказала, что Лаки – счастливая… а мужа твоего не довезли до операционной, по дороге скончался… вместо операционной в морг отвезли… тебе еще долго говорить не хотели, боялись, как бы ты от стресса совсем с катушек не сошла…

– Что за бред? – Нора почувствовала, как мир вокруг нее снова закачался, перед глазами поплыли цветные пятна. – Что за чушь? Мой муж жив и здоров, я его только утром видела!

Цветные пятна перед глазами стали гуще, и Нора вдруг увидела багровое пламя, услышала скрежет металла, потом ей привиделось, что ее куда-то несут на носилках, над ней склоняются люди в голубой медицинской униформе… озабоченно переговариваются между собой на своем врачебном языке…

Видение промелькнуло – и исчезло. В глазах прояснилось.

– Ох ты! – Женщина заметно побледнела. – Ну, ты даешь… точно, у тебя обострение… память начисто отшибло, и глюки… надо же, покойного мужа видишь… Тебе к врачу срочно нужно! Он тебе лекарство пропишет или процедуры какие-нибудь… Хотя раз ты здесь, то уже лечишься? Ладно, не боись, прорвемся!

Нора ее уже не слушала. Она развернулась и снова вошла в больничный корпус, только бы не видеть эту женщину, только бы не слышать ее слова…

Как она сразу не поняла – эта баба сумасшедшая! Наверное, у нее голова повредилась от мужниных побоев…

Приняла ее за какую-то другую больную, за жертву аварии… не нужно было с ней разговаривать, нужно было сразу уйти.

Но откуда эти вдруг наплывшие видения? Пламя, грохот взрыва, скрежет рвущегося металла и боль, боль… И кто-то кричит и стонет, и зовет надрывным голосом: Алька, Алька…

Нора снова шла, не разбирая дороги, по бесконечному больничному коридору.

Зря она вообще сюда приехала! Ничего хорошего из этой поездки не выйдет!

Коридор уперся в закрытую дверь.

Возвращаться Нора не хотела, она боялась снова столкнуться с той ненормальной, мужем битой, поэтому толкнула дверь и пошла дальше – куда-нибудь этот коридор приведет…

За дверью было очень холодно и пахло неприятно – какой-то резкой химией, и еще чем-то тошнотворным, сладковатым… К горлу подступила тошнота.

Нора повернула за угол – и оказалась в большом помещении, облицованном плиткой. По стенам этого помещения были какие-то дверцы, а в центре стояло несколько металлических столов, на которых лежало что-то, накрытое простынями. Она остановилась как вкопанная, и тут увидела, что из-под простыни на ближней каталке торчит синеватая нога с квадратными желтыми ногтями и привязанным к большому пальцу номерком…

Сегодня до нее все как-то плохо доходило, но сейчас все же дошло, что она забрела в морг. Вот только этого ей не хватало!

Нора попятилась, огляделась, ища глазами выход…

И тут простыня на одном из столов зашевелилась, отлетела в сторону, и со стола поднялся здоровенный небритый тип в несвежем, криво застегнутом халате.

Нора ахнула, в глазах у нее потемнело, пол покачнулся, как палуба корабля, и она сползла на пол.

Пришла она в себя от резкого будоражащего запаха.

Она чихнула и открыла глаза.

Над ней стоял тот самый небритый тип, лицо у него было испуганное и виноватое.

– Дамочка, ну вы как? – проговорил он озабоченно. – Оклемались? Дать еще нашатыря?

– Не… не надо… – пролепетала Нора. – Противный он очень.

– Противный, да помогает.

– А вы кто?

– Да санитар я здешний! А вы что подумали?

Тут он усмехнулся с пониманием:

– За покойника меня приняли?

– Ну… да… – честно призналась Нора.

– Нет, дамочка, контингент у меня спокойный, не было еще такого случая, чтобы они поднимались! Уж если ко мне привезли – значит, все, конечная, поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны! Один только случай был, да и то… а вы бы, дамочка, поднялись, а то, не дай бог, застудите себе что-нибудь важное. Здесь у нас температура соответствующая, чтобы покойнички раньше времени не испортились.

Он подал Норе руку, помог подняться. Пахло от него сивухой и той же химией, что и вокруг.

– Вы, дамочка, вообще куда шли? – осведомился санитар.

– Я выход искала.

– Ну, выход в другой стороне. Отсюда выход не предусмотрен, это уж конец пути. Ну шучу, шучу! Поговорить-то хочется, мой контингент неразговорчивый. А к выходу я вас провожу…

Тут Нора вдруг вспомнила слова той ненормальной бабы, избитой мужем.