Часы Зигмунда Фрейда

Нет, это не может быть простым совпадением!

Нора решила поговорить с санитаром – может быть, если показать ему эту запись, он что-нибудь вспомнит.

Она встала, вышла из комнаты в арктический холод покойницкой, негромко окликнула:

– Эй, можно вас?

Должно быть, это прозвучало глупо и невежливо, но имени санитара она не знала.

Никто не отозвался.

Нора шагнула вперед, огляделась и снова позвала, негромко, чтобы не потревожить покой мертвых:

– Я нашла, что хотела… можно вас спросить…

Санитар и на этот раз не отозвался. Ушел, значит, куда-то, у них тут порядки вольные, говорил же, что покойники никому не нужны.

Нора поняла, что ей тоже пора уходить, но тут увидела на полу за одним из металлических столов ботинок – грязный, со стоптанной подошвой. Она пошла в ту сторону, и почти сразу обнаружила рядом с ботинком самого санитара.

Он лежал на кафельном полу ничком, полы несвежего халата раскинулись по полу, как крылья. Одна нога была в ботинке, вторая – в черном носке с дыркой на пятке.

– Эй, что с вами? – испуганно проговорила Нора, наклонившись над мужчиной. – Вам плохо?

Вопрос прозвучал удивительно глупо – конечно, ему плохо, если он лежит на полу вниз лицом…

Нора наклонилась еще ниже, протянула руку, чтобы проверить пульс на шее санитара… Или сразу помощь позвать? Да кого тут позовешь-то, ни единой живой души вокруг, одно слово – морг…

И вдруг за спиной у нее прозвучали мягкие, крадущиеся шаги. Нора хотела повернуться, хотела посмотреть, кто это к ней подходит, точнее, подкрадывается…

Но тут она почувствовала укол в плечо… и провалилась в темноту, в бездонное черное озеро.

Нора пришла в себя от холода и неудобного положения.

Она открыла глаза и попыталась вспомнить, где находится и что с ней случилось.

Она точно была не дома, не в своей квартире, где жила с мужем. Кровать неудобная, и не был слышен, как всегда по утрам, бодрый голос этого самого мужа, и не чувствовался запах свежезаваренного кофе.

Нора находилась в просторной пустой комнате. Видимо, эту комнату ремонтировали – часть стены была оклеена бежевыми обоями, часть – еще только загрунтована.

Слева от нее было окно, закрытое железной решеткой.

Сама Нора лежала на узкой, неудобной кушетке, накрытой пестрым ковром с восточными узорами. Ковер был старый, здорово потертый и пыльный. И кусался даже через одежду. Ну да, она лежала на кушетке в костюме и туфлях, только пальто валялось рядом на полу. Сумки не было.

Где-то совсем рядом, должно быть, в соседней комнате, раздавались громкие мужские голоса.

– Ну вот, снова вы все усложняете! – проговорил один голос, красивый выразительный баритон. – Вся моя легенда разваливается! Все разработанные паттерны разрушены! Мне придется буквально на ходу воссоздавать ее личность, загружать ее память с самого начала! Придется на ходу возобновлять установки! Это очень ненадежно! Я ничего не могу гарантировать!

– Ну, так сложились обстоятельства… – отозвался второй голос, хрипловатый, словно немного простуженный.

И этот голос Нора узнала.

Еще бы она не узнала голос собственного мужа! Голос, от которого ее буквально мутило!

И, словно этот голос что-то включил в ее голове, Нора вспомнила, что было до черного провала.

Она получила письмо из больницы и не сказала о нем мужу. Потом был странный телефонный разговор с девушкой из администрации больницы, и в результате она ушла с работы и поехала в Третью городскую больницу, чтобы все разузнать на месте.

А там… там ее узнала какая-то странная женщина в синяках, которая курила на улице, а потом Нора попала в морг, санитар позволил ей просмотреть книгу учета мертвецов, и она нашла в этой книге запись о своем муже.

В книге черным по белому (точнее, синим по грязно-желтому) было написано, что ее муж погиб в аварии в январе и его тело выдали Э. В. Ветлицкой, то есть ей, Норе!

Но если ее муж погиб в январе, то кто тот человек, кто живет в одной с ней квартире? На этот вопрос у нее не было ответа.

А потом… потом она нашла санитара – то ли без сознания, то ли вообще мертвого, хотела ему помочь… но тут кто-то уколол ее, и она тоже потеряла сознание.

Вот и все. На этом ее воспоминания обрывались.

– Так получилось… – раздраженно повторил хриплый голос, голос Нориного мужа.

То есть вовсе не мужа. Она понятия не имела, кто этот человек.

– Вы снова облажались, а я должен вас выручать! – протянул в ответ бархатный баритон.

И тут зазвучал третий голос – и Нора поняла, что этот голос принадлежит самому главному, тому, кто привык командовать – так властно и уверенно он прозвучал:

– И на этот раз вы все сделаете. Все исправите. Это – ваша работа. Прошлый раз не получилось…

– Не по моей вине! – перебил его бархатный баритон. – Вы сами ее упустили!

– Не будем считаться – кто прав, кто виноват. Мы платим вам приличные деньги, и вы эти деньги должны отрабатывать.

– Ну да, я постараюсь… – нехотя согласился баритон. – Я сделаю, что могу.

– Вы сделаете все, что нужно! Она ничего не должна помнить! Если вы это не сможете сделать – вся операция провалится, а мне этого очень бы не хотелось…

У Норы вдруг возникло странное ощущение.