Чаткальский тигр

Направил луч на пьезометр. Да, в самом деле, стрелка чуть-чуть отклонилась влево. Это означает, что где-то вблизи шестого створа в стену плотины просочилась вода. Луч фонаря скользнул по шершавой стене и замер на датчиках и динамометрах, контролирующих работу пьезометров. Аппараты работают нормально. Выходит, пьезометр не врет. Караджан приложился ухом к трубе — отчетливо доносился грохот проносившихся по плотине тяжелых машин, погромыхивание ссыпаемой породы. Огляделся, переводя яркий круг с одного прибора на другой. Полые камеры внутри плотины человеку случайному могли внушить ужас: малейший сдвиг почвы — и баста, отсюда не выбраться. Брр!.. Караджан мотнул головой, отгоняя дурные мысли. Будь он суеверен, поплевал бы через левое плечо, как это делает мать, когда подумает о чем-то плохом…

Караджан прошел в угол, открыл следующий люк и спустился еще ниже. Проверил показания и других аппаратов.

— Мингба-а-е-е-ев! — еле донесся отдаленный голос Никаноренко. — Вы слышите, това-арищ Мингба-а-аев?

— С таким голосом тебе арии петь, а не частушки! Смотри, порвешь голосовые связки, — негромко сказал Караджан, намекая на страсть Никаноренко во время застолий петь частушки под аккомпанемент своей гармошки, но его голос, усиленный изгибами туннеля, взмыл кверху, как по музыкальной трубе.

— Поднимайтесь! Прошло больше двадцати минут! — не унимался Никаноренко.

Проверив данные сейсмоаппаратов, Караджан убедился, что землетрясения не было (его могли и не заметить). Значит, сам где-то допустил просчет. Тут не отговоришься.

Записав данные приборов, Караджан стал подниматься наверх. Вдруг почувствовал, что руки и ноги у него настолько ослабли, что он едва может ими двигать. Дышать было трудно, и глаза то и дело застилала темнота. Тогда он крепче обхватывал железные скобы лестницы и замирал, отдыхая. Но задерживаться нельзя: в висках все сильнее били молоточки. Не хватало еще сорваться. Все ближе, ближе спасительный люк, яркий, как солнце. Вот уже повеяло свежим ветерком. Какой же он сладкий! Так впервые вдруг открываешь для себя вкус воды, набредя в пустыне на родник…

Караджан оперся локтями о край люка и несколько раз с наслаждением вдохнул чистый бодрящий воздух, как это делает пловец, вынырнув из большой глубины. Глаза все еще слепило от света, и он с трудом разглядел Никаноренко. Помогая ему выбраться из люка, тот расспрашивал:

— Все в порядке, товарищ Мингбаев? Как приборы?..

— Нет, не все в порядке, прораб. Где-то мы с тобой проглядели, — сказал Караджан, стряхивая с ладоней пыль. — Но оснований для паники нет. Могло быть хуже, если бы не заметили вовремя…

— И заметить это должны были вы, товарищ Мингбаев! — послышался вдруг голос Хазратова.

Только сейчас Караджан разглядел две легковые машины и стоящих возле них Садовникова, Шишкина, Леднева из Гидропроекта, Хазратова и еще двух незнакомых мужчин. Тут же была и Галина, показывала им какие-то бумаги. «Изучают лабораторные анализы», — догадался Караджан и подошел к ним.

— Неважно, к т о  заметил, важно, чтобы ошибка в расчетах была исправлена, — сказал он, обращаясь к Киемходже Хазратову.

— А еще лучше подобных ошибок не делать! — хмуро заметил Садовников, перебирая бумаги. Ветер так и рвал их из его рук. — Что собираетесь предпринять?

— Возле шестого створа придется поднять грунт на несколько метров и уложить заново, — ответил Караджан.

— Выражайтесь точнее. На сколько метров? — спросил Садовников, возвращая Галине бланки с лабораторными анализами.

Его резковатый тон покоробил Караджана: ему не доводилось слышать, чтобы начальник строительства разговаривал грубо с кем-нибудь. Встретив холодный взгляд Садовникова, он не отвел глаз.

— Ну… метра на четыре, — сказал он. — Думаю, за день управимся.

— А вы знаете, во сколько это обойдется государству? — с усмешкой осведомился Хазратов.

— У меня не было времени заняться подсчетами. Если вы с этим делом уже справились, скажите, — произнес Караджан как можно спокойнее, но чувствуя, как к лицу приливает кровь. — Во всяком случае мы постараемся затратить минимум государственных средств, о которых, к вашей чести, вы так печетесь!

— На товарищескую критику не нужно обижаться, — миролюбиво заметил Киемходжа, посмеиваясь, сверкая золотыми коронками зубов.

— У нас нет времени для препирательств. Требуются радикальные меры, — перебил Садовников. — Вам требуется помощь, товарищ Мингбаев?

— Справимся сами.

— Хорошо. Справляйтесь. Но все же мне неясно, что у вас произошло. Вот лабораторные данные говорят, что вы несколько раз проводили анализы плотности на шестом створе. Все результаты — «норма», «норма»! В чем же тогда причина?

— Думаю, причина выяснится, когда мы вскроем верхний слой.