Чавивафа

Перешагнув отекавшее кровавым ручьем тело латника, успев встретиться с ним глазами, Чечеманга вломился выбив дверь в круглый зал, освещенный только фиолетовым послезакатным небом в окнах. В конце концов гвардейцы клялись умереть за царя, и вот теперь их смерть как раз и понадобилась. В комнате жались к стене два десятка разнополых детей и подростков, три толстые тетки в халатах и платках. Командир с тремя Аскерами вошел к ним, двое остались на дверях, остальные еще рубились в коридорах. Чечеманга посмотрел на телефоне фото, быстро оглядывая детвору цепким натренированным взглядом, нашел мальчишку лет тринадцати — он. Двинул к нему, навстречу истошно вереща бросилась тетка, прыгнула под ноги чуть не свалив. Нагнулся, рванув ее за плечи, но мадам тяжелая и боевая перевернулась и вцепилась ему когтями в волосы. Это могло занять слишком много времени… Ударил ее прямым ударом кулаком в перчатке в лицо, слыша как хрустнули кости лица, отшвырнул в сторону. Мальчик выставил на него нож в дрожащей тоненькой ручке, смотрел бледно и перепуганно. Аскер выбил ему нож ногой, хватанул за плечо и поволок на выход.

Отступали, отбиваясь от стражников по коридору, вырвались к лестнице, свистнул Штурмовой группе общий отход. Чуть ли не кубарем скатились вниз до первого этажа и в холл. Высунулся в окно, постреляв глазами в стороны. Слева полыхал огромной свечой царский дворец — Ненофаиду, его двум старшим сыновьям и самым верным гвардейцам, обложенным со всех сторон тысячами мятежников не выбраться. Справа была слышна ружейная пальба и топот копыт, видимо вырывались из окружения царские конные стрелки. Впереди было тихо. Быстрым бегом рванулись через площадь к темным дворам дорогих особняков, где ждала группа прикрытия с лошадьми. Вскочили в седла, помчались по узкой улочке. Гнали так быстро, как только можно было гнать в потемках по этой извилистой тесной кишке. Вокруг в домах не горел свет, за окнами угадывались испуганные лица горожан, забившихся по углам.

Навстречу вылетели с полсотни кочевников. Их командир с огромной башкой рявкнул парням Чечеманги:

— Э, стой! Команды на отход не было еще! Или вам лишь бы награбленное поскорее вывести? У нас тут восстание, свиньи, а не разбой!

Аскеры с группы прикрытия, ударили коней шпорами и вломили нежданцам в лоб, бешено рубясь саблями. Лязг оружия, хрип и крики ходили в темноте среди силуэтов коней и всадников. Чечеманга стоял сзади, прижимая поперек седла мальчишку, норовившего вырваться. Применять к нему насилие или хотя бы вырубить по голове было нельзя — парень, младший сынок Ненофаида, к утру скорее всего станет единственным законным наследником престола Аинаньи, или того, что от нее останется. Он нужен Ордену живой, здоровый, и так чтоб никто раньше времени о нем не узнал.

Из толкотни боя вывалился всадник, житель восточных окраин Мотогорофы, увидев Чечемангу с чем-то вроде мешка поперек седла, рванул в галоп к нему, мечтая отнять добычу. Получил в грудь нож, последний из трех метательных, что были закреплены на груди Чечеманги. Впереди расслабилось, Аскеры оттолкали противников во дворы и проулки, очистив проход по улочке. Сотник с десятком спецназовцев погнал в галоп дальше на восток к окраинам полумиллионной красавицы Аинанги. Под грохот копыт по каменной кладке мостовой успевал оглядываться по сторонам. Местами на соседних улицах мелькали всадники, где-то бодро шмаляли, что-то горело, кто-то орал. Чем дальше от дворца, тем больше следов разбоя. Пока идейные кочевники штурмовали центр столицы, их сородичи попроще грабили окраины.

Чечеманга видел на улице трупы женщин, стариков и детей, раненых, испускавших дух хрипя или громко голося. Удивлялся, откуда столько жестокости и изуверства. Это же Аинанья, самая цивилизованная часть Мотогорофы. Сколько усилий здесь было вложено в последние двадцать лет, чтоб поднять культуру и самосознание. Университет работал и школы, дервиши проповедовали, книжки раздавали. Да и кормили неплохо и одевали. Нахрена аинанцу, пусть и мятежному, пусть и мародеру, непременно так уж надо проламывать головы и выпускать кишки бабам и старикам, которые все равно же не могут ему сопротивляться. Взял бы свое и отвалил…

Вынеслись вскачь на пустырь за окружной дорогой. В темноте уже густой непросветной ночи нашли металлическое мерцание пяти джипов группы эвакуации, где ждали двадцать бойцов. Чечеманга с мальчишкой прыгнул в кузов джипа и машины по дуге развернувшись в колонну погнали на восток от столицы по степи. Шли без дороги, с вырубленными огнями, трясясь и подскакивая, выжимая где шестьдесят, а где и семьдесят. Маленький Кукубела, наследник престола, держась посиневшими руками за обод кузова, спрашивал типа вы кто такие вообще.

— Мы Аскеры, Кукубела, — Почтенно и гордо ответил ему Чечеманга, сделав благородное лицо, — Мы Вас спасли. Мы везем Вас в Дамугизу, в наш гарнизон. Вас там спрячут.