Чеченский этап

Утром он зашел к хозяйке в дом и положил перед ней на стол две золотые монеты.

– Теть Мария, примите от меня, ничем другим заплатить не могу.

Она взяла одну монету, посмотрела на нее, потом на Кольшу и сказала:

– Ты рази не знаешь, сколь этот червонец стоит? На него можно коня иль корову купить, а ты мне за старую лодку аж два червонца отвалил? Не возьму.

– Я не за лодку, а за то, что вы меня приняли и согрели. Не обижайте, примите.

Мария еще раз глянула, как-то испытующе, на Кольшу и кивнула.

– Хорошо. Приму, только будь осторожен, Кольша, не кажи никому такие монеты, до беды могут они довести.

Через три дня Кольша проплывал мимо Каргино. Причалив у ручья, он сходил к Михеичу. Варвары дома не было, Михеич пояснил, что она опять у родни и будет там до конца месяца. Кольша взял Арчи и ушел, даже не оставшись на ужин. Прощаясь, сказал:

– По осени Варвару заберу, дом поставлю и заберу. Передайте ей, сейчас нет времени хороводиться.

– Хорошо, Кольша, нужда будет, сообщи, приеду подмогну.

– Ладно, я сруб хочу взять готовый или дом на разборку, ежли кто продает, поищу. Бывайте.

– Бывай, Кольша.

– Арчи, пошли, – окликнул Кольша пса, отвязанного уже от цепи и шнырявшего по двору.

Тот вылетел из зарослей малины и, проскочив мимо Кольши, побежал по тропинке к реке. В зубах он явно что-то нес. Уже подойдя к лодке, Кольша увидел его довольную морду и остатки изглоданной косточки. Как же, разве мог Арчи свою заначку просто так оставить?

– Все, в лодку, – скомандовал Кольша, и через минуту они вновь вдвоем поплыли по течению огромной реки, несущей и несущей свои неистощимые воды на север.

В этот раз Кольша уже хорошо помнил маршрут, и за несколько дней без задержек дошли до своего ручья. Шли ночами, близко к берегу, обходя большой водой селения. Кольша, из-за своего ценного груза, опасался встречи с людьми, особенно с людьми в погонах. Так или иначе, они, оставив лодку в пойме ручья, вышли на знакомую тропу и двинулись к родной деревне. Кольша забрал в своем тайнике оставшийся инструмент, чего уже ему без дела лежать? Груз оказался достаточно тяжел. Поразмыслив, Кольша решил оставить в тайнике на скале золото, чего его носить туда-сюда? Кольша углубил нишу под скальным выступом и, отсыпав горсть червонцев, уложил туда мешки с монетами, затем осторожно прикрыл все камнями и ветками. Со стороны тайник был совсем незаметен.

– Ну вот, теперь, налегке, можно и в деревню идти, правда, Арчи? – спросил он скучавшего под деревом пса. Тот подскочил и, виляя хвостом, побежал вниз к знакомой тропе.

Кольша шел спокойно и уверенно, на душе было светло. Он выполнил свое обещание другу, добыл золото на выкуп, теперь можно было подумать о строительстве своего дома, о предстоящей свадьбе и новой жизни. В голове он уже обдумывал, где свой дом поставит; места в деревне свободного хватало, но хотелось, чтобы место и повыше, и рядом с речкой было. Он в своих думках уже представлял, как войдет с Варькой в новый, пахнущий смолой и стружкой пятистенок, она выглянет в окно, а за окном ручей звенит чистыми струями и поляна вся в малиновом иван-чае. Она окно распахнет, и ворвется в дом воздух таежный, густой ароматами, словно мед. Кольша чуть не упал, запнувшись о корень. «Размечтался», – улыбнулся он самому себе. Вот сейчас с Петром встретится, золота ему на выкуп даст, а сам сруб по деревням искать станет или дом на разбор. Все быстрее дело пойдет. Только вот как этот сруб сюда привезти? Кони нужны, а где их взять? Кольша понимал, что задача перед ним стоит неподъемно тяжелая. «А что, ежели дом, а потом и саму деревню прямо на берегу Енисея поставить, теперь-то что прятаться, а?» Вот эта идея ему понравилась. Это подняло ему настроение, и он прибавил шагу. Они переночевали на старом месте и поутру двинулись дальше. Преодолев подъем на сопку, они спускались к ручью, на котором он когда-то познакомился со своим другом и командиром, спасшим его в Сталинграде, – Сергеем Лемешевым. Они неспешно шли вниз по еле заметной тропе, как вдруг, как и в тот раз, Арчи насторожился и, тихо рыча, предупредил хозяина, что здесь кто-то есть. Кольша покачал головой. Да что же это? Опять?