Чекан для воеводы

– И что же вы сделали с документами убитого француза? – спросил Орлов.

– Мне перевели их с итальянского уже здесь, в Туле, где я познакомился с одним весьма приятным молодым человеком, к тому же очень образованным. Оказалось, что этот молодой человек – племянник самого графа Панина – всесильного хозяина Канцелярии иностранных дел…

– Ого! – Граф Алехан не донес до рта очередной стаканчик, поставив его на стол. – И как выглядел этот племянник?

– Совсем молодой! Юношеский пушок на лице, нос горбинкой, черные глаза…

– И густые мохнатые брови! – безрадостно дополнил портрет Орлов.

– Как? Вы с ним тоже знакомы?.. – почему-то обрадовался гусар.

– Не имел чести… Точнее имел неприятность… Короче, твою с потрохами, я его зарубил нынче, спасая вас…

– Не может быть! – вскочил с места поручик Громов, опрокидывая стул, но не разлив и капли водки из стаканчика, который держал в руке. – Теперь я точно пропал… Меня обвинят в убийстве самого племянника министра иностранных дел!.. Надо держать ухо востро!

– Обвинят, положим, не вас, а меня, – почему-то злорадно заметил Орлов. – Обвинений, подобных этому, у меня и без того хоть пруд пруди. Но все же племянник Панина – это серьезно. С этим мерзавцем – его дядей – лучше не связываться. Но Бог даст, пронесет… А что там с этими документами? Вы все время отвлекаетесь на мелочи…

– В тех документах оказались сведения о кладах с золотом и драгоценностями Симона де Дансера, жившего сто пятьдесят лет назад и наводившего ужас одним своим именем на все Средиземное море. Он был знаменитым алжирским пиратом, на совести которого жизни многих и многих европейских моряков и купцов…

– Да, через золото слёзы текут, – задумчиво произнес граф. – Пора подавать вторую смену блюд. Под горячее я лучше воспринимаю кровавые истории про пиратов…

II

– …Как я говорил, голландец по происхождению Симон Дансер жил сто пятьдесят лет назад, – отведав стерляжьей ухи и пирогов с вязигой, продолжил рассказ поручик Громов. – Он прошел большой жизненный путь от простого матроса до командующего пиратской армадой, будучи на службе у Соединенных провинций, как назывались тогда семь нидерландских областей, освободившихся от владычества испанской короны и образовавшие первую в мире буржуазную республику.

– Ох уж мне эти республиканцы, вольтерьянцы недорезанные. От них на свете все зло! – в сердцах вскричал граф Алехан, но сразу утихомирился после слов: – Хотя наша императрица не чужда этим завиральным идеям. Она даже потихоньку переписывается с Вольтером – этим безбожником и борзописцем. Но стоп! Я ничего этого не говорил…

Гусар же, увлеченный собственным рассказом, даже не обратил внимания на слова Орлова, что того успокоило.

– Но Дансера влекли иные страны и города, особенно таинственный Алжир. Он знал, что, благодаря успехам морского пиратства, Алжир рос, как тесто на закваске. В то время население столицы алжирских пиратов составляло до ста пятидесяти тысяч человек, что превосходило численность народонаселения таких городов, как Венеция или даже Рим. И среди алжирских пиратов находились не только магометане, было там полным-полно и всякого европейского сброда – англичане, датчане, французы… Эти нестойкие в христианской вере отщепенцы соглашались даже произвести над собой обряд обрезания, напрочь отказавшись от Креста и поклоняясь полумесяцу…

– Какой кошмар! – поперхнувшись глотком водки, с натугой прокашлял граф. – Куда только смотрела святая инквизиция!..

– Симону Дансеру сменить религию даже не предлагали. Когда он появился у берегов Алжира с целым флотом многопушечных кораблей и предложил свои услуги местным раисам, то магрибские корсары только порадовались, поскольку к тому времени их силы пошли на убыль, а Дансер пообещал научить их строить более крупные суда с большим количеством пушек. Его приняли без всяких условий относительно религии. Но одно условие поставил сам голландец, выторговав право самому набирать экипажи судов. И знаете, кого он брал в марсовые, кормчие, пушкари? Только ренегатов, таких же, как он сам. И трудностей с ними не возникало, ведь Алжир в Северной Африки в те времена был подлинным Вавилоном, где проживали мальтийцы, сицилийцы, корсиканцы, греки…

– Греки! – обрадовался граф Орлов, думавший о чем-то своем. – Греки – это очень важно! Они ведь исповедают православие, не так ли? Потому-то алжирцы, в отличии от других африканцев, теперь не такие черные.