Чехов и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Во многом через Стасова и его друга Репина происходило сближение молодой еврейской художественной интеллигенции с «властителями дум» интеллигенции русской. Стремление не столько к самовыражению, сколько к запечатлению жизни и национального быта именно российского еврейства было абсолютно естественным на начальном этапе развития еврейского искусства, что и обусловило интерес именно к нему у Репина[221]

. Другим важным фактором была гражданская позиция Репина и его окружения по отношению к усиливавшемуся великодержавному шовинизму. Репин с юности был близок еврейской среде — ещё в студенческие годы завязалась его дружба с Антокольским, чьего маленького воспитанника Илью Гинцбурга он <потом> учил рисованию ‹…›. Благодаря Репину и Стасову еврейские художники и скульпторы не только знакомятся с Л. Н. Толстым, но и подолгу живут в его доме [ЗЕМЦОВА].

Как известно, каноны иудаизма строго запрещают еврею заниматься созданием трехмерных изображений людей и животных. В этой связи появление в конце XIX в. на русской художественной сцене выдающихся художников и скульпторов еврейского происхождения — один из удивительных феноменов еврейской эмансипации (sic!) в России. В первую очередь это утверждение касается Марка Антокольского, биографическая справка о котором приводится ниже — в виде статьи о нем, написанной его учеником, скульптором Ильей Гинзбургом для Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона. Отметим при этом интересную историческую подробность — первая подробная статья о Марке Антокольском принадлежит перу Ивана Тургенева, с которым скульптор познакомился в Париже. Она была опубликована в газете «Ст. — Петербургские ведомости» № 50 от 19 февраля 1871 г.

Вот что сообщает о Марке Антокольском «Еврейская энциклопедия» в статье, написанной его учеником академиком РАХ скульптором Ильей Гинцбургом.

Антокольский, Марк Матвеевич (А.)

 — первый скульптор-еврей, который благодаря своему выдающемуся таланту приобрел громкую известность и всемирную славу. Его дарование представляет исключительное явление в истории интеллектуальной жизни евреев: он первый опроверг старую легенду о том, что евреи не способны к скульптуре; вслед за ним появляется целая плеяда талантливых евреев, которые стали заниматься скульптурой с таким же успехом, как и другими искусствами. А. родился в Вильне в 1843 году (по некоторым источникам, в 1842 году). Его родители, люди необразованные и небогатые, обремененные большим семейством (7 человек детей), содержали торговлю, нечто вроде харчевни, на одной из главных улиц города (в 1906 году на доме, где родился А., была прибита мраморная доска). Детство А. было безотрадное: «Я не был балован никем, я был нелюбимый ребенок, мне доставалось от всех, кто хотел — бил меня, а ласкать меня никто не ласкал…» Единственно, кого А. любил — это была его мать; о ней он сохранил лучшую память. ‹…› Еще мальчиком А. самоучкой рисовал на столе и на стенах — «рисовал по ночам; моя страсть не была понятна родителям, и они не только ее не поощряли, но жестоко преследовали ее». ‹…› Первые работы А. обратили на себя внимание жены виленского генерал-губернатора ‹…›; она снабдила начинающего художника письмом в Петербург, и это содействовало <его> поступлению в Академию художеств ‹…› (в 1862 году). А. было тогда 21 г. ‹…›

Товарищами А. по академии были молодые таланты: Семирадский, Савицкий, Максимов, Ковалевский, Васнецов и Репин; с последним А. в особенности близко сошелся — они жили вместе несколько лет. Академия в то время придерживалась еще старых традиций прошлых веков. В учении царствовал ложноклассический метод. ‹…› большинство же молодых талантов сплачивается и под влиянием событий и идей 60-х годов стремится посвятить свои силы и способности служению народу. На место индифферентного, всенивелирующего академизма вырастает реализм на почве национализма и индивидуализма.

A. всецело примкнул к направлению молодых художников; его первые самостоятельные работы посвящены еврейской жизни, впечатления от которой еще были свежи в его памяти и близки его сердцу. В 1864 году он вырезал из дерева «Еврея-портного» (‹…› получил 2-ю серебряную медаль), в 1865 году из слоновой кости — «Скупого» (‹…› получил 1-ю серебр. медаль и стипендию) и «Мальчика, крадущего яблоки»; в 1868 г. из воска и дерева сделал эскиз «Спор о Талмуде» ‹…› и, наконец, в продолжение 6 лет (1863–1869) лепил из воска композицию «Нападение инквизиции на евреев» ‹…› и к ней — этюд-голову под названием «Натан Мудрый» ‹…›. Товарищи-художники приветствовали эту работу, как задуманную оригинально и своеобразно исполненную.