Чехов. Книга 8. Темный всадник [СИ]

Марфушечка вздрогнула. И я ее понимал. Только что, девушка при свидетелях пренебрежительно отозвалась о доме, где останавливался сам Император. У такой глупости могли быть последствия. И даже несмотря на врожденную недалекость, Марфучечка должна была это понимать. Но мне было ее совершенно не жаль. Я слишком хорошо знал, что за человек передо мной.

Зимин решил не помогать нашей попутчице и лишь снисходительно усмехнулся, глядя на то, как она поправляет выбившиеся из прически локоны.

— Мне нужно позвонить, — заявила девушка после недолгой паузы.

Зимин охотно вынул из кармана телефон, набрал комбинацию разблокировки и протянул аппарат девушке. Та взяла его и принялась набирать номер. Руки Синьковой дрожали. Хотя она наверняка пыталась это контролировать. Так что вбить нужные цифры у нее вышло не с первого раза. Наконец, она нажала кнопку вызова.

Трубку взяли не сразу. Бледная Синькова присела на край дивана, растерянно глядя на экран телефона. Пока, наконец, собеседник не вышел на связь. И девушка быстро поднесла аппарат к уху:

— Алло! Папенька? Со мной все хорошо, — затараторила она. — Меня увезли на конюшни Двушкина… Я не хотела, но выбора мне не дали, — она бросила на Стаса уничижительный взгляд.

Я же подошел к хозяйскому креслу и взял в руки книгу. Среди страниц виднелась закладка из старой черно-белой карточки, на которой была изображена приятная женщина в светлом платье и соломенной шляпке. Она улыбалась неизвестному фотографу, придерживая головной убор, который норовил сорвать ветер. Сама книга представляла собой сборник сказок и была оформлена красочными иллюстрациями. Я хорошо знал это издание, потому что такое же было в доме моей бабушке. Казалось удивительным, что настолько дорогая книга нашлась в гостиной Авдотьи.

— Мне нужно, чтобы ты прислал за мной машину, — Марфушечка отвлекла меня от раздумий, повысив голос.

В последней фразе мне померещились уже знакомые капризные нотки. И в динамике послышались негромкие слова. Марфушечка молча слушала, распахнув удвиленные глаза. Судя по виду девушки, ответ не очень понравился:

— Но я хочу домой, папенька, — упрямо заявила она. — Не могу же я оставаться на ночь на этих конюшнях. Это совершенно невозможно.

Она хотела что-то добавить, но закусила губу и замолкла.

Голос в динамике стал громче. Видимо, Синьков сменил добрый тон на тот, который требовался. Он хорошо знал дочь и понимал, как с ней стоит говорить.

— Ладно, как скажешь, — процедила Марфушечка и глаза ее полыхнули яростью.

Резко, со злостью, нажала на кнопку завершения вызова, и хотела было бросить телефон в сторону, но заметив предупреждающий взгляд Зимина быстро одумалась и передала аппарат владельцу.

— Когда прибудет машина? — вежливо поинтересовался Стас.

Девушка с трудом сдержала на лице спокойное выражение и затем улыбнулась. Вышло у нее криво.

— Папенька сказал, что в город должна прибыть какая-то важная проверка. Что все может измениться. Так что мне лучше пока пожить здесь, — растерянно ответила Синькова. — Я так и не поняла, что произошло. Вы ведь тоже не знаете. Иначе бы уже рассказали мне.

Стас довольно усмехнулся:

— А что тут непонятного? — ответил он. — В город едет комиссия Синода, жандармы и кустодии. Они проведут проверку по поводу многочисленных нарушений. И решат, что делать с главами Новорильска. А как вы уже не раз нам напомнили, ваш батюшка не последний человек в городе.

От этих слов лицо Марфушечки побелело настолько, что оно могло соперничать с простынями в моем доме в Петрограде.

— Папеньку? Проверять? И какие нарушения могут ему вменить?

— Как минимум захотят выяснить, отчего в городе считают допустимым приносить в жертву подданных империи. И обворовывать случайных путников.

— Что? — искренне удивилась девица.

— Выяснят, у кого и по какому праву вы изъяли музыкальный инструмент. Тот, что находится в вашей гостиной, — продолжил пояснять Зимин.

Видимо, о таком варианте развития событий она никогда и подумать не могла.

— Обворовывать? Да что вы говорите? — запинаясь уточнила она. — Это конфискат. И хранится он в жандармерии. В здании, где и положено хранить всякие улики.

— И с этим разберутся, — пообещал мужчина.

— И… когда я смогу вернуться домой? — глупо уточнила она.

Зимин пожал плечами:

— Если ваш папенька не отправится в острог, в чем я сильно сомневаюсь, то скоро вы сможете вернуться в Новорильск.

— А за что его в острог? — с вызовом спросила Марфушечка. — Он служил в посольстве!

— Я не сказал, что его обязательно отправят туда, — поправил ее Стас. — Я уточнил «есть такая вероятность». Так или иначе, комиссия будет решать, что делать с вашим батюшкой дальше. Но если Олега Олеговича все же арестуют, возвращаться в город вам будет незачем

— Почему? — не поняла Синькова и ее губы задрожали.

— Потому, что новый начальник жандармерии вряд ли будет рад вашим притязаниям на здание, — терпеливо продолжил Стас.- Это при условии, что горожане, питающие к Синьковым не самые теплые чувства, не поднимут вас на вилы.

— Что? — ахнула Марфуша. — Я не смогу вернуться в мой дом!