Челобитные Овдокима Бурунова

Не будем забегать вперед. Вернемся в те времена, когда дом Базегских был так хорош, что в нем останавливался великий князь Владимир Александрович, когда путешествовал по Олонецкой губернии в 1885 году. Кстати, о путешествиях. Через два года проезжал по этим местам один из основателей российской этнографии Николай Николаевич Харузин вместе с сестрой Верой Николаевной. О Пудоже она написала в своей книге «На Севере. Путевые заметки»: «Масса серых домиков совершенно однообразной постройки, напоминающих собою деревенские избы, вместе со скромным собором, ютятся на краю крутого обрыва, спускающегося к реке Водле. Вперемежку с домами идут огороженные пашни, засеянные овсом и рожью, реже огороды, принадлежащие обывателям. По прямым линиям пересекают друг друга узкие улицы, почти что сплошь заросшие травой. На улицах непробудный покой; на них мирно пасутся овцы, лениво переходя с одного места на другое; да ребятишки кое-где собираются около луж и со звонким смехом загорелыми ножками месят жидкую грязь. Спит весь город, спит с утра до вечера и с вечера до утра. В окнах, уставленных горшками с диким перцем, бобами и фуксией, редко покажется чье-нибудь лицо». Харузина пишет, что для развлечения обывателей есть библиотека и клуб. В клубе «мужчины играют в карты, а барышни танцуют под звуки гармони. Барышни скучают смертельно и жаждут прибытия какого-нибудь нового кавалера».

По количеству умерших от скуки мух Пудож занимал первое место в Олонецкой губернии, равно как и по количеству дворов, сгоревших от одного пожара. В жизни маленького уездного городка все может быть событием. Столичные оперные певцы туда не приезжают и концертов не дают, вернисажей художники не устраивают, театров нет, и потому событием могут стать даже проводы новобранцев. Олонецкие губернские ведомости в декабре 1878 года сообщали, что из Пудожа в конце ноября выступили две партии новобранцев – каждую сопровождали по два конвойных. Перед выступлением партий в казармах отслужили напутственный молебен, новобранцев угостили водкой и булками, а в дорогу дали чай и сахар. До первой станции повезли их на подводах, которые дали жители города.

Или церковный староста Почезерского прихода Пучежского уезда Иван Николаев Краснов второй раз собрался поклониться в Иерусалим Гробу Господню и тамошним святыням. В первый раз, в 1885 году, он туда ездил сам, а теперь с женой – Вассой Алексеевой Красновой. Как представишь, сколько они привезут оттуда рассказов, крестиков, образков, свечек, фиников, как начнут дарить родственникам образки и крестики, а детишкам дадут по финику, как потом косточки от них посадят в огородах, как Иван станет обстоятельно рассказывать, как Васса раскроет рот, чтобы перебить его и сказать, что все было совсем по-другому, как быстро закроет его, взглянув на мужа…

Кстати, о театрах, которых в Пудоже не было. Олонецкие губернские ведомости писали, что второго мая 1890 года в здании Пудожского общественного собрания любителями был дан спектакль, на котором сыграны: «Через край», комедия в трех действиях, сочинение В. Тихонова, и «Помолвка в галерной гавани», картина петербургской жизни в одном действии, сочинение Щигрова. Представляете, как они приходили заранее, раздевались, стаскивали галоши и сапоги с налипшими комьями грязи, как дамы переобувались, как пахло фиксатуаром для усов, как грели озябшие руки у печки, как играли картину из жизни Петербурга, до которого от Пудожа пятьдесят или даже сто световых лет…

Между прочим, Харузина в своих заметках о Пудоже пишет, что в Пудожском уезде аборигены так полюбили кофе, «что некоторые бедные семьи ходят под окнами, собирают подаяние и, собрав копеек шестьдесят или восемьдесят, удовлетворяют прежде всего свои потребности в кофе. Некоторые даже просто просят: Подайте ради Христа на кофе…». Значит, все же не сто световых лет, а не более пятидесяти.