Человеческие сети. Как социальное положение влияет на наши возможности, взгляды и поведение

Как регулировать финансовые рынки? Мнения на этот счет расходятся радикально. Одни утверждают, что финансовые рынки способны прекрасно работать самостоятельно. Такие люди либо понятия не имеют о масштабе сложностей и о сопутствующих сетевых проблемах, либо просто предпочитают игнорировать эти моменты, потому что сами кровно заинтересованы в игре. Возможно также, что они прекратили изучать экономику после первого же урока, посвященного рынкам, и так никогда и не узнали ничего о внешних факторах, или же их устраивает то положение в сети, которое они занимают. Другие высказывают суждения, близкие мнениям самых разных экономистов — от Альфреда Маршалла до Людвига фон Мизеса и Милтона Фридмана, которые — то ли от недоверия к правительствам, то ли в силу твердой философской убежденности в ценности отдельной личности, то ли из-за веры в то, что конкурирующие силы в конце концов преодолеют любые трудности, — заключали, что лучше или свести к минимуму вмешательство государства, или вовсе его избежать.

Правительствам свойственны недостатки — одним мелкие, другим очень серьезные. Тем не менее крупнейшие предприятия настолько огромны, что правительствам неоднократно приходилось вмешиваться и выручать их из беды. Такое случалось на протяжении всей финансовой истории по всему миру, так что правительственное вмешательство неизбежно. Следовательно, лучше иметь хотя бы минимальный надзор, позволяющий избегать катастроф до того, как они произойдут, а не расхлебывать потом их последствия. Прежде всего необходимо убедиться в том, что такие крупные предприятия не впадают в излишнюю зависимость от какой-либо конкретной инвестиции или от одного из партнеров, — именно это и делается в ходе испытаний в жестких условиях. Осуществлять подобный надзор нелегко, так как фирмы чаще всего стараются держать в секрете информацию о своих инвестициях и торговых стратегиях, и дело усложняется еще больше, когда речь заходит о ценных бумагах и деривативах, поэтому получить полную и подробную картину рисков чрезвычайно трудно.

Кроме того, сегодня это общемировая проблема: неплатежеспособность какого-нибудь американского инвестиционного банка — уже не региональная неприятность; то же самое можно сказать и о греческом долговом кризисе, и об ослаблении тайской валюты{117}

, и об изменении цен на недвижимость в Китае. В настоящее время выстроить полную схему всей финансовой сети в мельчайших подробностях невозможно, поэтому приходится довольствоваться частичными картинками{118}

. Чтобы достичь в этом прогресса, потребуются более продуманные и унифицированные стандарты учета, информационное взаимодействие между разными правительствами и ведомствами, а еще нужны способы помечать и обезвреживать опасные риски, как только они появляются, а не ждать, когда они станут очевидными из-за приближения катастрофы. И все это следует делать, уравновешивая сопутствующие издержки, которые будут ложиться и на правительство, и на участников рынка. Чем-то это напоминает хирургию головного мозга: операция очень чувствительная, и мы все еще не полностью изучили сложную систему, с которой имеем дело, и не составили ее полной схемы, однако возникают конкретные ситуации, когда вмешательство требуется.

Стоит добавить, что на таких сложных рынках побудительные мотивы могут противоречить друг другу по-разному. Как мы уже видели на примере высокорисковых кредитов, уже из-за того, что эти ипотечные кредиты подлежат перепродаже — и эти действия не находятся под присмотром рейтинговых агентств, страховщиков и прочих контролеров, которым следовало бы проявлять должную бдительность, — те, кто выпускает эти кредиты, просто стремятся нажиться на них как можно быстрее, не задумываясь всерьез о том, стоит ли выдавать ссуду заемщику, сможет ли тот в конце концов выплатить долг. Это всего лишь один пример того, что происходит при игре с «чужими деньгами»: человек, принимающий решения по инвестициям, сам не рискует в полном размере этих инвестиций. Почти на всех финансовых инвестициях лежит тяжелая долговая нагрузка: значительная часть вложенных средств — это или заемные деньги, или деньги других партнеров, которые напрямую не участвуют в ежедневном принятии решений. Трейдеры, работающие в крупных инвестиционных банках, во взаимных фондах, в хедж-фондах и тому подобных учреждениях, получают вознаграждение, если риски окупаются, однако если инвестиции оказываются неудачными, то спрос с них небольшой. Именно поэтому они иногда принимают неверные решения, а порой идут на неоправданные риски{119}. Из-за того, что фирмы, «слишком большие, чтобы потерпеть крах», молча надеются, что их вытащат из любой беды, получается, что они играют чужими деньгами — и речь не только об их партнерах, чьими финансами они распоряжаются или у кого они заняли деньги, а еще и о налогоплательщиках. И это усиливает неуравновешенность их интересов, которая объясняется внешними факторами более масштабных каскадов, возникающих в силу самого устройства сети и из-за издержек, сопутствующих банкротствам.