Человек без лица

Где-то в воздухе грохотали выстрелы винтовки Сары. Она не замолкала до тех пор, пока не затих последний голос. Наконец, можно было выдохнуть и осмотреться. В нос бил ужасный запах смерти, крови, мочи и блевоты. Под моими ногами лежала девушка. Еще теплая. С приятными чертами лица, в ночной маечке и с маленькой дырочкой во лбу, из которой натекла уже приличная лужица. Оглянувшись, я увидел длинную улицу, уложенную многочисленными трупами. Самые разные люди, разного возраста и сословия лежали в совершенно разных позах. Среди тел людей виднелись и животные. Не помню, когда я успел выстрелить в сторожевых собак. Видно, рефлекторно. Прибор показывал пульс – сорок восемь. До рассвета осталась пара часов.

–Нужно проверить все дома на наличие выживших. – Сказала мне спустившаяся с верхов Сара. По ее виду нельзя было сказать, как она относится к зрелищу перед ее глазами.

–Не обязательно. – Я достал из кармана пачку сигарет и старенькую зажигалку. – Просто сожжем здесь все до основания.

–Как вы собираетесь сжечь песок? – Скептически скривила она лицо.

–Знаешь, Сара, нет ничего, чего бы не поглотило пламя. – Я прикурил сигарету и выдохнул горьковатый дым в воздух.

–Курить вредно. Это плохо скажется на вашем здоровье.

–Меня это не волнует. Тебе стоит или покинуть город, или вернуться на старую позицию – мало ли кто сбежит.

–Я побуду с вами.

Я взглянул на нее, но не увидел на лице даже проблеска хоть какой-то эмоции. Она была погружена в выполнение миссии. На ее время она переставала быть человеком, вот какой вывод я мог сделать.

Мы пошли по улице, по пути поджигая один дом за другим. Совсем скоро пламя вздымалось до небес, кралось за нами, облизывая пятки. Кровь зловеще сверкала в его сиянии. На лицах мертвых людей играли тени. Тени, что темнее этих, застыли в глазах моей напарницы. Невольно я вспомнил преследующий меня сон, и мое единственное оставшееся воспоминание – море огня и запах смерти. Пламя, рычащее, словно дикий пес. Жар, что плавил саму Луну. И девушку, стоящую посреди этого ада. Я попытался вглядеться в ее силуэт. Разглядеть каждую мелочь, любую незначительную деталь.

–Эй, Холо! – Помахала перед моим лицом Сара. – Ты куда отключился?

–Задумался. Что ты хотела?

–А ты не слышишь? Плачь.

Я прислушался. И, правда, в одном из домов позади нас, не до конца поглощенным пламенем, плакал ребенок. Младенец.

–Он и так уже сгорит. Пойдем дальше. – Сказал я и продолжил шаг, но Сара схватила меня за руку. Ее охватила странная бледнота.

–Это всего лишь ребенок. Ребенок, который вот-вот сгорит заживо!

–У нас приказ уничтожить всех. Мы не можем его спасти. – Ее лицо вновь приобрело человеческие черты. На нем читалась жалость. А глаза стали походить на щенячьи.

–Я знаю…. Знаю, просто!.. Мы можем хотя бы лишить его мучений! Холо?

–Ха-а… – Вздохнул я. – Можешь войти и пристрелить его. Только быстро и осторожно, здание может обвалиться.

Она не сдвинулась с места. Стояла, как вкопанная, и разглядывала свои ноги. Сейчас она не походила на «идеального агента». Что за чувство ее сковало? Страх? Сожаление? Сочувствие? Я не знаю. По всему ее телу пробегала мелкая, едва заметная дрожь. Сильная и гордая девушка вдруг стала маленькой беспомощной девочкой.

Я обернулся на стену из пламени, оставшуюся позади нас. Оно рычало. Оно кричало, звало нас. Оно извивалось и игралось. Такое же горячее и такое же безжалостное, как в тот день. Только хаотичное, неприрученное. Можно ли приручить пламя? Думаю, она бы смогла.

Я сделал шаг и вошел в это море огня. Шел на звук. На крик. Крик муки, крик страха. Невыносимой боли, предательства и непонимания. Младенец ворочался в люльке на втором этаже. Огонь уже подкрадывался, тянул свои языки к кроватке. Он чуял молодую плоть. Чуял кровь. Подойдя к кровати, я взглянул на плачущее дитя внутри. Ему было пару месяцев отроду. Я взвел курок и нацелился на маленькое тельце.

–Прости, я ничего не имею против тебя. Но твои друзья в чем-то повинны.

Младенец вдруг стал успокаиваться и взялся обеими руками за дуло пистолета. Вместо отчаянной гримасы на его губах расцвела улыбка.

–Ты не боишься смерти? – Спросил я его, как вдруг боль сковала мою грудь. Голова раскалывалась на части, а в сердце словно разрасталась огромная черная дыра. И перед глазами стояло лишь пламя. Пламя и она.

Она стояла прямо передо мной и смотрела своим холодным, безжизненным взгядом. Я не видел глаз, но отчетливо чувствовал на себе их касание. На губах у нее стояла все та же непроницаемая улыбка. Губы вдруг дернулись и прекрасный голос произнес:

–Ты не боишься смерти?

–Прочь из моей головы! – Закричал я, всеми силами стараясь переключить мысли. Я знал – стоит мне прекратить вспоминать, и боль уйдет. Кажется, в припадке я выпустил почти всю обойму в мираж, созданный моим мозгом. Но это не помогло. Она все еще стояла здесь, передо мной, и кривила эту дьявольскую улыбку.

–Холо! Холо, что с тобой?! Я слышала выстрелы! Холо!

–Отдай их. Верни… – Говорил я сквозь боль, стиснутые зубы и бред.

–Холо, очнись ты уже, наконец! Где же инъектор?!