Человек без лица

–Вы не правы! Вы врете. Только неясно кому: себе или мне. Признайтесь же, что это так! Если бы это было правдой, вы бы не просыпались от кошмаров! Ваш пульс не подскакивал бы до сотни! – Она вдруг успокоилась. – Знаете, это как то странно. Единственный человек, который выжил в пожаре. Целый город был предан земле за одну единственную ночь. Если бы это был пожар – люди бы смогли сбежать. Отчего напрашивается вывод: о чем-то умалчивают. И вы что-то видели в тот день во время пожара. И у вас было что-то, что позволило вам выжить. Так почему же вы сейчас врете?

Я не нашел, слов, что удовлетворили бы ее.

–Знаете, я всегда видела вас сильным и невозмутимым. Я и сейчас вижу вас таким. Пусть вы ни разу не улыбнулись. Пусть ни разу не загрустили. Ваш взгляд всегда оставался для меня загадкой. Теперь я понимаю, что в нем было такого. Я словно смотрю в пустое стекло. Безжизненное и бездушное. Мне больно видеть вас таким, Мистер Холо! Я просто хочу помочь…

–Вертолет. – Сказал я, поднимаясь и вглядываясь в горизонт. – Утри слезы и пойдем. Нельзя, чтобы в таком состоянии тебя увидело начальство.

Я ушел вперед, оставив Сару позади. Я не хотел ее разочаровывать, просто есть вещи, о которых лучше не знать. Это только мой – мой личный Ад.

Сара опустила голову на колени. Она чувствовала, как сжимается в груди уставшее сердце. Это чувство было ужасно. Багровое солнце осветило пустыню. Все небо было алым. Казалось, что сами пески окрасились кровью в его лучах. Она встала, слегка дрожа, и взглянула на рассвет. Он отразился и отпечатался в ее глазах, как и многие до него. Наконец, девушка собралась с силами, развернулась, и пошла к своему напарнику, шепнув себе под нос:

–Очередной кровавый рассвет…. После вас они все одинаковые, мистер Холо…

Глава 3.

Нас отправили в секретное отделение, расположенное под лесами Эвелона. Не самая ближняя точка, что могло означать две вещи: нам хотят сразу дать новое задание в этом районе, или же хотят представить какой-то крупной шишке. За все время пути Сара не произнесла ни слова. Даже больше – ни разу на меня не взглянула. Должно быть, крепко обиделась.

Когда мы прибыли к подступам леса, вертолет опустился. На месте посадки нас ожидал менее заметный транспорт. Если, конечно, таковым можно было считать самоходные машины последнего поколения. Черные как смоль, невероятно быстрые и до одури дорогие. А еще достаточно шумные, если вдруг за рулем окажется не профессионал. Понятие скрытности в верхах явно отсутствовало. Но такой эскорт наводил на определенные мысли.

Перед началом движения Саре надели глазную повязку. Она не сопротивлялась. Ни один мускул не выдал ее смятения, хотя удивляться было чему – министерство потеряло к ней доверие. Но не окончательно, раз ее все же посадили в машину. Всю оставшуюся дорогу мне оставалось любоваться видами да гадать, кому мы вдруг понадобились.

За тонированным окном мелькали вечнозеленые секвойи. Меж плотной кроны пробивалось полуденное солнце. Яркие лучи, столпы света, опускались с неба на усыпанную листьями землю. Этот лес хранил в себе атмосферу древности, девственности. Пусть до его сердца и добрались руки человека, но не изменили его. Даже в машине можно было ощутить запах свежей зелени и цветов, запах дикости и спокойствия. Потревоженные неожиданными гостями мелкие хищники разбегались и прятались по кустам. Птицы разлетались в разные стороны, разнося на весь лес весть: «Пришел человек! Будьте осторожны!». В их голосах не чувствовалось страха. Это был их дом. Дом….

А каким был мой дом? Я не помню города, в котором жил. Не помню соседей. Были ли у меня друзья? Жена или возлюбленная? Были ли живы и здоровы мои родители? Жил ли в моем доме кот? Как выглядели улицы, по которым я ходил в школу, институт, возможно, на работу? Был ли на моем пути парк с уютными скамейками и ненавистными птицами? Здоровался ли я с дворниками, когда выходил утром из дома, или просил кассира продать мне алкоголь без паспорта, потому что постоянно брал его в одном месте? Я не помню.

Нет, мне показывали снимки. Показывали дом, в котором я был прописан. Фотографии моих соседей и семьи. Показывали улицы, по которым я мог когда-то проходить. Мою школу и университет. Место работы. Только я не узнал их. Не узнал ни одного лица, ни единого места. Даже самого маленького переулочка. Все для меня было новым, незнакомым. И неважным. Ненужным. Но это хотя бы дает осознание, что я что-то имел в своей прошлой жизни. Я действительно существовал. Жил в том городе. Но все это ощущалось каким-то огромным обманом. Ложью.