Человек, который плакал от смеха

Caca’s родился в 1984-м. Жили-были пятеро двадцатилетних парней, скучавших в смокингах на танцевальных вечерах для молодежи в Argentré, Turckheim-Girod, de l’Ain, Schlumberger, O’Neil, Amie, Bremond d’Ars. Каждую субботу, вечером, мы получали приглашения на английском на чопорные праздники в Cercle Interallié[276], Jockey Club

[277], Cercle Militaire[278] на площади Сент-Огюстен, Polo de Bagatelle[279], Tire aux pigeons

[280], Pré Catelan[281] или в клубный дом France-Amériques. Квинтет напивался, но обходился без наркотиков. На следующий после мероприятий день, в воскресенье вечером, мы собирались в пиццериях квартала Сен-Жермен-де-Пре и вели себя так буйно, что рестораторы через раз выталкивали нас взашей, используя грубую силу, и даже не заставляли платить за съеденное. Однажды вечером Шарль де Ливоньер дал имя нашему сообществу. Изгнанный из зала официантом, неумело имитировавшим итальянский акцент, он потребовал: «Повежливей, дружок, все мы — члены Caca’s Clubl» Притяжательный английский апостроф пародировал названия самых известных в мире клубов и ресторанов —

Annabel’s[282], Régine’s[283], Maxim’s[284]

, le Griffin’s — и все остальные места интернационального снобизма.

К эмблеме современного шика Шарль приклеил детский скатологический термин, и его находка оказалась опасно эффективной. Le Caca’s Club: название очень нам подходило — мы все время говорили о какашках, письках, блевотине, половых органах, спиртном и травке, оставаясь отпрысками родителей из круга САС40[285]. Признаюсь: сегодня, переступив порог пятидесятилетия, я быстро начинаю скучать, если люди вокруг не говорят на эти темы. Школярские шутки в стиле скато-, порно- и трэш- смешат меня, как ребенка. Я люблю Рабле и фильмы Джадда Апатоу, а еще «Мальчишник в Вегасе» Тодда Филлипса и комедию иранца Нима Нуризаде «Проект X». Я безнадежно ребячлив, иначе не скажешь. Итак, нам оставалось найти значение акронима, мы посовещались и остановились на «Клубе Аморальных (что было и остается правдой), но Классных Атморозков» (насмешка над собой уравновешивалась желанием нравиться — мы уже тогда «продавались»). Пять задержавшихся в развитии подростков, до невозможности вульгарных, выходивших в свет только по субботам, считая, что этого явно недостаточно для их психического здоровья, и притворявшихся грубыми, чтобы заочно извиниться перед всеми, кому не повезло родиться с пачкой бабла во рту — вот чем в самом начале был Caca’s.

4