Человек, который построил Эдем

Дэниел ничего не ответил, и Дэвид ушёл, как и все остальные.

Наступившую тишину разрывало лишь противное пиканье аппаратов жизнеобеспечения. Дэниел усмехнулся. Он чувствовал, что находится не на своём месте. Но никогда ещё это ощущение не приносило столько удовольствия. Не обстоятельства решают, а отношение к ним. Теперь в его руках бразды правления целой Семьёй. Неплохой скачок для выпускника Академии. Он мог сколько угодно противиться этому, но в итоге некоторые вещи рано или поздно приходится принять.

Ничто не мешает бросить ему военную карьеру. Но Семьёй управлять придётся. Ради отца. Ради всех, кто умер до него. Ради Сабрины.

Дэниел потёр правую руку и в очередной раз спросил себя — почему она на месте? И что ему со всем этим делать дальше?

2 июня, 541 год после Освобождения

— Вы очень быстро идёте на поправку, мистер Роско! — лицо молодого врача просияло, будто выздоровление Дэниела было его личной заслугой. — Такими темпами мы уже завтра вас выпишем!

— Радость-то какая, — пробурчал Дэниел.

— Но всё равно придётся соблюдать постельный режим. Аугментика ещё не до конца прижилась. Нагрузки могут плохо сказаться на здоровье.

— Я чувствую, будто у меня пакет с воздухом внутри, — признался Роско.

— Вам нужно радоваться, — ответил доктор, делая пометки в коммуникаторе. — Вы стали на шаг ближе к совершенству Божьего Порядка! Вы улучшаете себя. Когда-нибудь, мистер Роско, вы вспомните этот день и поблагодарите Бога за произошедшее.

— Меня опять беспокоят боли, — сказал Дэниел. — Вот здесь, прямо посередине груди.

— Боль подарил нам сам Господь, — с мудрым видом произнёс доктор. — Именно она и делает нас людьми. Когда все мы окончательно перестанем чувствовать её, человечества не станет. Родится что-то большее. Лучшее.

Роско прокашлялся, пытаясь заглушить увещевания врача.

— Можно мне ещё обезболивающего? — спросил он. — Ну, чтобы стать на шаг ближе к совершенству.

Доктор нахмурился.

— Стимуляторы очень вредны. Вам стоит от них отказаться.

— Я солдат, более того, офицер, — Роско закашлялся ещё раз, на этот раз по-настоящему. Он чувствовал, как лёгкие давят на рёбра, угрожая разорваться. — Имплантаты во мне требуют подпитки. Без стимуляторов я могу и откинуться.

Дэниел не сомневался, что врач раскусит его ложь. Но по-другому дозу не получить никак.

— Хорошо, — смилостивился доктор, — но вам придётся подождать до завтрашнего вечера. Я уточню этот вопрос у моего руководства. А пока отдыхайте, мистер Роско.

«Он понял, что я вру. И всё равно согласился», — подумал Дэниел, провожая взглядом уходящего эскулапа.

— К вам посетитель, — произнёс солдат, заглянув через дверь.

— Пропустите.

Боец кивнул и исчез. Дэниел всё никак не мог привыкнуть к новому статусу. Теперь все вопросы, касающиеся Семьи, стали его проблемами. Коммуникатор засыпало выражениями соболезнований от людей, имён которых Дэниел даже не знал. Каждый жаждал взять в оборот нового главу Семьи Роско. Но Дэниел не собирался позволять манипулировать собой.

Миг спустя в проём влетел ошалевший Марстон — чисто выбритый, возбуждённый и всё такой же бесконечно старый.

— Дэниел! — закричал он, бросаясь к Роско и заключив его в объятия. — Я думал, тебе кирдык настал, а ты вон, живёхонький! Как себя чувствуешь-то, пацан?

От старого солдата воняло сигаретами и дешёвым бухлом, но Роско был более чем готов с этим мириться.

«Он обеспечил всех своих детей, а на курсы омоложения так и не потратился», — подумал Дэниел и сказал:

— Доктора говорят, что иду на поправку. Ты сам где был, старая курилка?

— Как где? — удивился Марстон. — Дома, отдыхал! Меня Дэвид в бессрочный отпуск отправил, я вот думал как раз, к кому обратиться, чтобы меня на службу вернули. А тут слышу, ты очухался не так давно. И теперь ты глава Дома, подумать только! Я дожил до этого! А ведь уже думал, что ты не жилец!

— Да, было дело, — сказал Дэниел. — Я выжил. А вот все остальные…

Марстон похлопал Роско по плечу.

— Слушай, я ведь всё видел, — серьёзно произнёс старик. — Если будут какие-то вопросы, то я свидетель. Ты сделал всё, что мог. Нам из той жопы живыми ну никак нельзя было выбраться. Тем удивительнее, что ты остановил этих засранцев!

— Марстон, я… — начал было Дэниел, и тут же оборвал себя. Марстон сказал, что Дэвид отправил его в отпуск. И Роско понимал, почему. Кроме Дэниела, Марстон был единственным выжившим произошедшей бойни. — Слушай, тебе нельзя здесь находиться.

— Что? Почему?

Дэниел воровато огляделся. Его перевели в новую палату, но чувство, будто за ним кто-то следит, не отпускало. Он даже отказался от присутствия медсестры — воспоминания о Линде всё ещё были свежи. В воображении Дэниела возникли её стеклянные глаза и кровь на клинке. Марий убил медсестру с такой лёгкостью, будто чистил коврик от пыли. Контрразведчик сказал, что не может убить Дэниела. Но его близких точно не пощадит.