Человек разговаривает с ветром

Стрелки часов, казалось, совсем остановились. И почему вот так: когда происходит что-то хорошее, приятное, время летит — и глазом моргнуть не успеешь! Вон в прошлую субботу в клубе фильм крутили «Прощайте, голуби». Только-только, кажется, парень с девушкой познакомились — и тут конец фильма. Или, к примеру, воскресенье почему-то самым коротким днем в неделе кажется, если, конечно, в наряде не стоишь. Ну а когда тебе предстоят неприятности, время, как назло, тянется медленно-медленно и ты должен сидеть, ждать и казниться.

Иван ничуть не сомневался, что нахлобучки не миновать, может быть, даже и накажут. В карточке так и запишут: «За порчу военного имущества…» Старшина знает, как сформулировать. А если без взыскания обойдется, придется выслушать мораль. Тоже радости мало, уж лучше лишний раз пол вымыть на кухне.

Из-за двери комнаты замполита доносились негромкие голоса. Но Ивана почему-то не вызывали. Он походил по коридору, вновь взглянул на часы. Вот тебе раз! Оказывается, прошло всего семь минут, как его вызвал замполит. Иван сразу было открыл дверь и хотел доложить майору о своем прибытии, но растерялся: рядом с майором Басовым сидели за столом незнакомый подполковник и сосед Ивана по койке, скромный и тихий солдат Мансур Галиаскаров. На стекле возле начищенного до блеска чернильного прибора, рядом с гипсовым бюстом Михаила Васильевича Фрунзе, лежала измятая, грязная, захватанная множеством рук та злополучная обложка… Иван увидел ее прежде, чем замполит, прервав разговор с подполковником, сказал:

— Обождите, рядовой Крошкин, я вас позову.

Брошюрка… Когда после тревоги все уже сидели в бронетранспортере и колонна вот-вот должна была тронуться в путь, эту книжечку дал Ивану командир отделения.

— Возьмите, — сказал сержант, — посмотрите на досуге. А то опять забудете, как действовать при атомном взрыве. Да не пачкайте, это из библиотеки.

Не зная, куда девать брошюрку, Иван подержал ее сначала в руках, потом незаметно сунул в сумку от противогаза, рядом с холодной ребристой коробкой.

На учениях с боевой стрельбой покладистый и добрый «противник» отступал. Ведя «бой» в глубине обороны, рота вышла к реке. Ширина реки не превышала пяти-шести метров, но топкое, илистое дно, даже летом холодная родниковая вода всегда доставляли солдатам много неприятностей. Крошкин, как и все старослужащие, которые не раз форсировали речку на учениях, в шутку именовали ее Днепром, хотя на топографических картах она называлась некрасиво и буднично — Дрязгавка.

Сбегая по отлогому склону, Иван немного замедлил шаги, прицеливаясь, где бы сподручнее перемахнуть через Дрязгавку, чтобы если уж купаться, то хоть не выше пояса. А то на весенних учениях он поскользнулся и сел, окунувшись по шею. После он долго чистил автомат, но на второй день то там, то здесь на металле выступила ржаво-красная сыпь. Дело тогда кончилось одним нарядом вне очереди, как сформулировал старшина, «за нерадивость». И теперь при мысли о ледяных объятиях Дрязгавки у Ивана по спине начинали бегать мурашки.

Но Крошкину повезло. Возле самой воды цепь взвода вдруг сломалась и остановилась: с левого фланга что-то кричали, а что — разобрать сначала было невозможно. Наконец сосед слева, взводный агитатор ефрейтор Леонтьев, повернулся к нему лицом и крикнул:

— Передай по цепи: отходить назад, на высотку.

Крошкин тотчас крикнул то же самое соседу справа — гранатометчику рядовому Садчикову, а тот дальше — Галиаскарову. Мансур только молча кивнул головой, потому что правее его никого не было.

«Чудно, ей-богу, — размышлял Крошкин, топча сапогами бурьян теперь уже в обратном направлении. — Правофланговый в строю — это орел, красавец, маяк, вроде Кольки Садчикова. А то поставят кого попало… Вон у нас на правом фланге — Мансур. Тоже мне орел… В армии без году неделя, а туда же, в правофланговые…»

— Подтянуться! Шире шаг! — донеслось издали. Иван узнал голос взводного и зашагал проворнее.

«Ну я-то хоть вперед не рвусь, аплодисменты и слава мне ни к чему, — мысленно оправдывал себя Крошкин. — А отчего? Леонтьев рассказывал, будто Мансур взял обязательство: овладею, мол, всем штатным оружием роты. Ха, акробат! Из автомата еще не очень хорошо стреляет…»

— Сто-ой! — протяжно и разноголосо прокричали с левого фланга. Все повернулись кругом и залегли. И тут Крошкин увидел то, что многие заметили еще у реки: навстречу двигалась контратакующая группа «противника». Иван догадался, что командир роты решил отразить контратаку огнем с места.

На какую-то минуту над полем повисла ломкая, сторожкая тишина. Потом в соседнем отделении размеренно и степенно заговорил ротный пулемет, к нему хлопотливой скороговоркой присоединились ручные пулеметы, часто и совсем негромко ударили автоматы. Крошкин прицелился в зеленоватые, плохо видные издали мишени и тоже дал очередь.