Человек с тающим лицом

Тогда до меня дошло, что мое спокойствие очень зыбкое, как всплеск хорошего настроения после долгой грусти. И одной из его причин было то, что Костя заполнил собой безмолвно звенящую пустоту, которая резонировала, отражаясь от стен квартиры. Ту пустоту, которая заявляла о себе любыми мелочами после расставания с Катей. Ведь, когда она была рядом, я видел только ее – живую и настоящую, с амбициями и энтузиазмом, а теперь обращаю внимание на стены и потолок – абсолютно мертвые, как будто и не впитавшие звуки жизни, которая теплилась здесь недавно. Нет, это всего лишь место, где это происходило. Где жили два человека, создавая, иногда приятный бытовой шум, изгоняя тем самым тишину, но не замечая этого из-за его обилия и непринужденности, а сейчас живет один, за редким бытовым шумом которого тишина наступает еще более явственно. Стены, да и вся квартира, были мертвыми всегда, Катя не оживляла их, просто, когда она была здесь, я этого не замечал.

Утром, собираясь на работу, я мысленно вернулся к нашим с Костей обсуждениям о том, кто бы это мог быть. Мы поставили под подозрение многих наших друзей, знакомых и сотрудников по работе, примеряя на каждого роль антагониста. Иногда это скатывалось к юмору, и я думаю, что для нас, а в особенности для меня, этот юмор был спасительным. Под конец наших бесед это напоминало ленивую игру в «угадайку», в которой мы ловили призрака, зная, что никакого призрака не существует.

Когда я пришел на работу, пройдя по аллее вдоль каштанов, где велась одна из записей, ко мне стало возвращаться ощущение слежки. Выпивая кофе с сигаретой возле входа в магазин, я с подозрением смотрел на редких прохожих и пристально вглядывался в салоны припаркованных рядом автомобилей. Наш магазин расположился не «лицом» к дороге, а выходил на задний двор, поэтому тут вполне мог кто-нибудь притаиться.

Сегодня я был один на работе и теперь даже тут ощутил навязчивое присутствие стен. Однако здесь, в связи с моей паранойей, они уже заявляли о себе, как живые организмы, с глазами и холодными бетонными телами. Я понимал, что сам наделил их новыми способностями, что по сути-то дело не в них и беспокойство приходит по другим причинам, тем не менее я смог выдержать давление стен не более получаса, периодически отвлекаясь, а после меня охватил гнев.

Я стал обшаривать все вокруг: на стеллажах и полках, за зеркалом и на подвесных крючках – ища камеру. Чехлы, смазки, запчасти в герметических пакетиках разлетались во все стороны. Видимо, после успокоения наступил период, когда я непроизвольно обратил свой страх в агрессию. Ничего не обнаружив, я резко подошел к рабочему столу, взял сигарету и вышел перекурить, старательно поддерживая хрупкую иллюзию, превращая страх в злобу, каковой самой по себе не было.

Спустя несколько часов меня настолько поглотила работа, что я немного расслабился. Затем я поднял все разбросанные товары и вернул их на прежние места. Сделав это, я почувствовал себя глупо, хотя…

Вскоре позвонил Костя и поинтересовался моим моральным состоянием. Я ответил, что состояние более не менее в норме, мы обменялись несколькими дежурными фразами, на том разговор и закончился. Мне не особо хотелось сейчас с кем-то говорить.

Однако, не прошло и часа, как мне позвонил один знакомый, в прошлом даже друг, которого я знаю много лет. Он предложил встретиться на пиво, в очередной раз напомнив, что мы стали редко видеться в последнее время. «Последнее время» в данном случае – это несколько лет, и в иной раз я бы согласился, все-таки этот человек мне интересен, он так же, как и я, одержим искусством.

Как-то, в классе девятом, мы даже пытались снимать кино на любительскую видеокамеру, которую я взял у дяди. С нами еще был наш старый товарищ и промышляли мы это дельце на заброшенной стройке. Сюжет был прост и глуп, в большинстве мы придумывали его на ходу, но зато вдоволь повеселились, а главное – относились к своим ребячествам вполне серьезно.

Сейчас, вспомнив об этом, я почувствовал ностальгию, которая посещает меня часто при мысли и встрече с этим человеком. Но сегодня я не хотел никого видеть, поскольку мне было бы тяжело и противно притворяться, будто ничего не произошло, а делиться сложившейся ситуацией с кем-нибудь кроме Кости я пока не собирался. Поэтому я, извинившись, отказался и предложил встретиться в конце этой или в начале следующей недели.

– У тебя все нормально? – спросил Олег.

Может, что-то в голосе выдало мое нестабильное состояние, но я тут же ответил, что у меня «даже отлично» и заверил, что позвоню ему в конце недели.