Челтенхэм

– Натаниэль, простите, но вам придется поесть чуть попозже. Там, в лесу, где мы ехали, справа, была полянка – вырежьте для него елочку посимпатичнее, пусть на колу поразмышляет над смыслом слова «долг».

Дерека, у которого на лице, кроме бакенбард, можно было различить лишь разинутый и заткнутый рот, уволокли, и Ричард с досадой покачал головой.

– Родж, ну какие же мы с тобой дураки. Почему мы сразу не приставили к Алеку своих людей? Почему понадеялись на этого придурка? Господи боже, век себе не прощу…

Во время обеда, несмотря на все разговоры о датском посольстве, Агнесса несколько раз выходила из комнаты, потому что ей мерещился плач Алека.

– Я что-то не вижу Дерека.

– Я отправил его вслед за Алеком, – пробурчал Ричард, глядя в тарелку. – Там ему он будет нужнее.

Долгие годы знакомства с Роджером сделали свое дело: Глостер тоже понемногу превратился в любителя игры слов.

Уезжая, Ричард сказал:

– Родж, ты остаешься. Не отходи от нее. Сообщай мне, как дела, каждый день. Я пришлю врача и что-нибудь из препаратов. Если что – заберем ее воздухом, тут уж не до конспирации.

На означенной полянке принц-регент застал пикник палачей рядом с лишь наполовину, и то небрежно очищенной от коры еловой жердиной, на которой, в двух метрах над землей, традиционно запрокинув голову, в непристойной позе раскорячился скверный слуга Дерек.

Ричард подъехал вплотную к голым, заросшим седым волосом ногам, и похлопал по шее захрапевшего и попятившегося коня.

– Что, бестолочь, подумал о смысле долга?

– Он, прошу прощения, ваша милость, вас не слышит, – сказал подоспевший Натаниэль. – Он, с вашего позволения, в некотором роде помер. Жилистый был старичок, а и получаса не продержался. Вы уж извините, милорд, мы все сделали как надо.

– Да, да, Натаниэль, спасибо, – рассеянно кивнул Глостер. – Патрик, я знаю, это не входит в ваши обязанности, но я уж вас попрошу. Оставьте двоих, путь помогут ребятам выкопать яму. Нат, голову его отдельно утопите, там дальше, по-моему, болотце было. Поедемте, господа.

Леди Агнесса после этой истории слегла на полгода, и потом еще столько же не вполне владела правой рукой, что отчетливо видно по ее дошедшим до наших дней письмам. Оправившись от удара, она вновь стала той же веселой и энергичной женщиной, что и раньше, но с единственной странностью – твердой уверенностью, что ее сын жив и служит послом в дальних северных странах – вслед за изобретенной Мэннерсом Данией появилась Норвегия. Агнесса любила пересказывать полученные от него письма, делая это с присущим ей прекрасным чувством юмора. Глостер, через Мэннерса, пробовал помочь ей в получении этих писем, но, как выяснилось, никакая помощь не требовалась – Агнесса успешно справлялась сама.

Сам же Ричард, и оставаясь регентом, и будучи уже королем, издал негласный указ: тот, кто вольно или невольно любым способом хотя бы намекнет герцогине на истинное положение вещей в карьере ее сына, будет подвергнут опале. Ситуацию тщательно контролировали специально подобранные дамы и кавалеры из свиты леди Агнессы, а также слуги, но желающих нарушить закон так ни разу и не нашлось.

* * *

Эндрю Тиксолл трясся, точно в самом страшном ознобе, и то и дело порывался встать на колени.

– Главное, ведь с ним французы, ваше высочество, это-то меня и доконало, проклятые французы… Всего двенадцать миль отсюда, на дороге – мои люди… Приехал, расположился как сволочь, я, дескать, у себя дома… И французы – я не стерпел… Он же учился с вами, он вас ненавидит, ругает последними словами, сил нет слушать…

– Выпейте вина, сэр Эндрю, – любезно предложил Ричард. – Ваш рассказ чрезвычайно заинтересовал меня.

– Да и жена его стерва, каких мало, загрызла меня, а уж дети – просто выродки, зловредные ублюдки… Приехал посреди ночи… Отрекаюсь от проклятущего предателя, он мне не брат, какой там, к черту, брат… И потом, ваше высочество, я это не ради награды, мне денег не надо…

– Это уже интересно. Вот отведайте пирога… Чего же вы хотите за свой патриотизм?

– Только признания, ваше высочество… Я же теперь лорд Тиксолл, ведь верно?

– Прелестно, – восхитился Ричард. – Какая сцена, какая драматургия! И нет Роджера! Вот кто оценил бы ситуацию! Расскажу, волосы на себе будет рвать. Разумеется, сэр Эндрю, все права отныне у вас, по закону. Выпейте еще вина и прислушайтесь к моему совету – все же не отказывайтесь, возьмите деньги. Они вам пригодятся для обустройства. Более того, я охотно верну вам то, что останется от вашего брата, – для захоронения, у меня на его счет возникли некоторые планы. Шон, кажется, время нашего эксперимента пришло…

– Нет, нет, я отрекаюсь… Усыпальница… Ничего не надо!

– Как хотите, сэр Эндрю, как хотите. Господа, как вы поняли, спокойной ночи у нас не получается. Нам предстоит навестить моего одноклассника, Донни Тиксолла. Монмаут, быстро бери корнуолльцев и скачи на запад – граница в двух шагах, не дай им уйти. Шон, мы с тобой едем напрямую, захвати наш экспериментальный образец.

– Слушаю, милорд.