Chelyaber

– Он меня не слушает, Максим. Говорит, что ему это помогает.

– Помогает. – кивнул Воронов, – Как самолёту помогает форсаж. Но форсаж очень быстро сжигает ресурс двигателей, его имеет смысл включать только во время боя, а после применения проводить техническое обслуживание, согласно регламенту, а то и капитальный ремонт. Владимир Семёнович себя уже почти загнал, он не сможет снять этот фильм. Просто не доживёт.

– Не знаю почему, но я вам верю, Максим. У самой уже давно тревожно в душе. Но Владимир вам не поверит. А если и поверит… он ведь фаталист, куда там Печорину…

– Именно поэтому я разговариваю об этом не с ним, а с вами. Предлагаю вам сделку. Я могу исправить последствия этого длительного форсажа и даже ограничить его применение до разумных пределов.

– Вы?

– Я.

– Каким образом?

Воронов на пару секунд задумался, потом поднял два бокала и отпустил. Бокалы зависли в воздухе потом закружились и, казалось, танцевали какой-то, не лишённый изящества, танец.

– Вот таким. – ответил он, опуская бокалы на стол, – Не медицинским. Вернее, медицинским, но не традиционным.

– Вижу, что про конспирацию и врагов вы не шутили. – Влади впечатлилась полной мерой, – И что вы потребуется от меня? Душу?

– Нет, ваша душа мне ни к чему. Мне нужен бизнес-партнёр. Вы для этого подходите идеально.

– Я? Бизнес? Вы уверены?

– Абсолютно. Вы проживаете в СССР и имеете возможность свободно перемещаться по миру. Вы французская гражданка и в полном праве заниматься любым законным бизнесом.

– Но я же в этом совершенно ничего не понимаю!

– Да чего там понимать? Наймёте юриста и бухгалтера, за законностью они проследят.

– А бизнес?

– Ваша задача обеспечивать законность и представительские функции, вы справитесь, вы же хорошая актриса, а это интересная роль. Остальное предоставьте мне. Вы согласны?

– От Володи это будет тайна?

– Только в части моего вмешательства в его здоровье. И не рассказывайте ему про бокалы. А вообще-то это, конечно, тайна.

– Я понимаю. И я согласна. Что нужно делать?

– Давайте сначала обсудим фильм. Вот этот метод, – Воронов коснулся бокала, – мы частично используем при своей подготовке к Олимпийским играм. И небезосновательно рассчитываем завоевать на них шестнадцать золотых медалей. Вы сами понимаете – это будет настоящая бомба. Мой главный интерес в том, чтобы никто ничего не понял, но все были уверены, что главный тут Савельев, об этом и нужен фильм. Второй по важности интерес в том, чтобы это увидели во всём мире, и, если для этого требуется привлечь Бельмондо, мы его привлечём.

– Вы серьёзно?

– Конечно. А что в этом сложного, кроме денег?

– Кроме денег – ничего. – хмыкнула Марина, – Раз уж они даже не на втором месте по важности. Но это нужно обсудить с Володей, он ведь наш режиссёр.

– Он – режиссёр, вы – главный директор. Завтра начнутся натурные съёмки тренировок, игровые сцены будем снимать в свободное время. Если действительно нужен Бельмондо, или кто-то другой – тянуть не стоит. До Олимпиады остался месяц, всё, что нужно снять в Инсбруке, должно быть снято до отлёта. Дальше Лейк-Плэсид, потом три недели на монтаж и в прокат.

– Это невозможно, Максим. Так дела не делаются.

– Почему? Американцы снимают фильмы за два месяца, чем мы хуже?

– Всем. У нас нет специалистов, нет оборудования, ничего нет. Вы хоть представляете себе, что такое Голливуд, Максим? Это даже не концерн, это целая индустрия. Индустрия кино. Даже деньги здесь не решают всех проблем.

– И что нам мешает нанять этих нужных специалистов, пусть буржуйских, и арендовать у них оборудование? Ладно, я вижу, что с этой мыслью вам нужно переспать. Вы пока просто не способны думать должным образом. Завтра продолжим. Спокойной ночи, Марина Владимировна.

– Спокойной ночи, Максим. А когда вы займётесь Володиным здоровьем?

– С утра вы его не узнаете.

* * *

С утра Высоцкий выглядел помолодевшим лет на пять. А через два дня окрылённая Марина Влади выехала в Цюрих.

– Планы изменились, Юрий Михайлович. Специалисты прикинули и выдали вердикт – в таком составе мы нечего стоящего не снимем. Нам придётся привлечь множество иностранных специалистов, а ведь мы собираемся снимать в олимпийской деревне, в расположении советской сборной. Итак, нам нужно содействие общества "Динамо": первое – это обеспечение всех необходимых допусков съёмочной группе, второе – фильм должен заработать денег, поэтому снимать мы его будем под вывеской американской киностудии, для проката прежде всего в США. Комитет должен контролировать обстановку, но при этом не мешать людям работать. То есть деликатно и ненавязчиво. Это будут очень дорогостоящие буржуйские специалисты, капризные подонки с лукавыми адвокатами, третье – в составе съёмочной группы будет Жан-Поль Бельмондо, хотелось бы отыграть эту ситуацию с максимальной пользой для нашей страны. На сотрудничество с Комитетом он, конечно, не пойдёт, но сделать из него искреннего друга мы можем и должны. Хотя бы постараться должны. Пусть ваши специалисты к этому заранее готовятся.

– Сам Бельмондо?