Чемодан с видом на Карибы

Заходила Розалия Яковлевна, приносила дворовые новости, которые Веру не слишком интересовали. Вера сказала ей, что попала в автомобильную аварию, и что они с мужем окончательно развелись. Звонила Валечка из музея, сообщила, что синяк у директрисы Анны-Ванны почти сошел, и в музее считают, что он пошел ей на пользу — директриса стала человечнее и не так придирается к сотрудникам. Еще Валечка сказала, что Матильда Романовна, которую неизвестный злоумышленник огрел по голове портретом писателя Панаева, чувствует себя удовлетворительно, но пока на больничном.

Вера и эти новости выслушала с полным равнодушием, музей казался ей далеким и своя работа в нем какой-то нереальной. Она даже стала чуть меньше уважать писателя Панаева, хотя он-то как раз не сделал ей ничего плохого.

Ромка быстро опустошил миску и теперь гонял ее по всей кухне, толкая носом. Вот он наткнулся на Веру и отпихнул ее боком. Разумеется, не в полную силу, а так, ненароком, он и сам был еще не в лучшей форме. Но Вера от несильного толчка пошатнулась и схватилась рукой за стену. Сердце колотилось часто-часто, дыхание перехватило. Ромка понял, что Вере плохо, и виновато ткнулся носом ей в колени. Вера отметила, что нос все еще сухой, но уже не такой горячий — пес явно выздоравливал. Помогли ли уколы, которые исправно делала Вера, или хирург отлично знал свое дело, но теперь можно было с уверенностью сказать, что Ромка вне опасности. Конечно, наглый бультерьер свое сделал — пес всю оставшуюся жизнь будет припадать на левую переднюю лапу, но это ничего, подбадривала его Вера, нам не нужно ставить рекорды по бегу. Повязку с лапы сняли, теперь рана была заклеена пластырем, колтуны из шерсти Вера вычесала с большим трудом. Запах помойки понемногу выветрился, теперь от Ромки пахло псиной и лекарствами.

Вера нарочно отвлекала себя заботами о собаке, чтобы не думать о своей жизни. Нужно было решать, как жить дальше, но никаких мыслей не приходило в голову. Вера предпочитала валяться на бабушкином продавленном диване и бездумно пялиться в экран телевизора, почесывая за ушами прикорнувшего рядом Ромку.

Раньше такой образ жизни вызывал у нее презрение, Вера всегда любила активный отдых.

Или уж почитать что-нибудь стоящее. Но тратить время на телевизор.., это если совсем нечего делать. Такого с Верой не случалось с детства, а уж когда появился муж — времени вообще ни на что не хватало.

Вспомнив о муже, Вера вздрогнула и прижала к себе Ромку. Соседка Розалия Яковлевна, которая была женщиной наблюдательной и желала Вере только добра, пыталась проводить с ней воспитательную беседу. Она говорила, что нужно встряхнуться и взять себя в руки, что Вера не первая, кто нарвалась на подлеца, и что из этого вовсе не следует, обжегшись на молоке, дуть на воду. Она много чего говорила, только Вера почти не слушала. Она монотонно кивала головой, как китайский болванчик, и со всем соглашалась.

Только не хотелось встряхиваться и оживать, как птица феникс, Вере вообще ничего не хотелось.

Спала она плохо, во сне видела исключительно длинные коридоры, пустые лестницы, темные пещеры и паутину, клочьями свисающую с потолка. Возможно оттого, что спать приходилось в полусидячем состоянии, иначе очень болели ребра. Так что совершенно неинтересно было засыпать, зная, что увидишь во сне одно и то же.

Чайник вскипел, и Вера налила себе почти одной заварки. Ромка оставил свою миску и положил Вере на колени запачканную морду. Она посидела немного, вздыхая, поглядела в окно. Во двор заруливал черный джип. Он распугал ворон на дорожке и приткнулся возле дома. Рядом с припаркованными потертыми легковушками джип выглядел огромным. Какая-то старуха вывернула из-за угла, джип просигналил ей недовольно. Ромка вдруг поднял голову и поглядел тревожно, потом проковылял к окну. Он попытался встать на подоконник, но левая лапа подводила, так что пес оставил эту мысль, послушал еще немного и успокоился.

Вера выпила чаю и даже заставила себя съесть бутерброд с сыром. Ромка так умильно смотрел на сыр, что пришлось отрезать ему солидный кусок.

— Ты — свет моих очей; — ласково сказала ему Вера, — что бы я без тебя делала.

Раздались два коротких звонка в дверь — это Розалия Яковлевна разработала секретную систему, чтобы Вера не боялась открывать. Вера только посмеивалась — ей-то было все равно, потому что за свою жизнь она не боялась, а красть у нее абсолютно нечего, даже бабушкины серебряные ложки и колечко с зеленым камушком лежат в ломбарде. Однако сейчас Вера что-то замешкалась. На миг, на один только миг ей показалось, что за дверью стоит Олег, и сейчас снова нужно будет слушать его гадости и отвечать самой в том же духе.

Звонки повторились, и Ромка на этот раз не залаял, хотя не слишком привечал Розалию Яковлевну. Вера взяла себя в руки и потащилась открывать.

Она растворила дверь, не спрашивая, кто, и не подумала даже запахнуть халат.

На пороге стоял плотный мужчина лет сорока.

— Здравствуйте, — сказал он глухо и без улыбки.

— А вы кто? — ошеломленно спросила Вера.