Черемисская секта КУГУ СОРТА

28) однǏми поклонами. Молитвенная поза кугусортинцевъ не представляетъ ничего новаго: черемисы язычники точно также во время жертвоприношенiя стоятъ на ногахъ, въ шапкахъ; точно также большинство молящихся въ рощǏ, памятуя, что они не въ церкви, ограничиваются одними поясными поклонами, но некоторые по забывчивости осǏняютъ себя крестнымъ знаменiемъ, а въ Малмыжскомъ уǏздǏ я видалъ и такихъ черемисъ, которые закрывали себǏ ладонями лицо и проводили ими сверху внизъ совершенно помусульмански: эти послǏднiе, когда наступалъ моментъ колǏнопреклоненiя, не становились на колǏни, какъ христiане, а просто садились на подогнутая подъ себя ноги. Сектанты допускаютъ только поясной поклонъ и колǏнопреклоненiе съ наклономъ головы до земли; молясь, они совсǏмъ не снимаютъ шапокъ или бǏлыхъ войлочныхъ своихъ шляпъ (о чемъ основатель секты не упоминаетъ). Якмановъ пропустилъ самое важное: что совершающiй моленiе жрецъ и его помощникъ въ важнǏйшие моменты молитвы "воздǏваютъ руки", поднимая ихъ вровень съ головою и обращая ладони въ ту же сторону, куда обращено лицо. Конечно, сектанты много разъ видали, какъ православный священникъ молится въ алтарǏ съ воздǏтыми руками.

29) do одного-"всǏ до единого, до послǏдняго". Въ данномъ случаǏ видимъ мы полное сходство съ молитвою остальныхъ черемисъ: обыкновенно каждый вполголоса повторяетъ слова произносимой жрецомъ молитвы, а въ моментъ сожиганiя жертвы всǏ мысленно стараются высказать Божеству свои завǏтныя желанiя и просьбы.

30) высочайшаго Бога. Отвергая всǏхъ второстепенныхъ боговъ и богинь черемисскаго Олимпа, число которыхъ очень велико, Якмановъ признаетъ одного "Великаго Бога Творца"-Кугу пуиршо Юмо и его жену, мать его дǏтей, Кугу пуиршо Юмон аваже- "мать-жена Великаго Бога Создателя". Жена Великаго Бога-персона безъ всякихъ функцiй. Когда сектантамъ указываютъ на это, они обыкновенно отвǏчаютъ: "у васъ, вǏдь тоже есть Божiя Матерь". Состоящiе по штату у каждаго изъ главныхъ боговъ пророки (пiамбар), докладчики черемисскихъ нуждъ (веднезе) и ангелы-адъютанты, посылаемые богами на землю (сукчо), равно ангелы у второстепенныхъ боговъ признаны также излишними; но ангелъ хранитель, даруемый каждому черемисину со дня рожденiя, постоянно, до самой смерти невидимо сидящiй на правомъ плечǏ черемисина (почему и называется вачевал сукчо, т.-е. "на плечǏ ангелъ"), остался по-прежнему хранителемъ кугусортинца.

Старый языческiй Олимпъ соблюдалъ въ управленiи человǏчествомъ строгое раздǏленiе труда и наблюденiя: всякое занятiе, всякiй промыселъ, всǏ явленiя природы (вǏтеръ, морозъ, дождь, громъ, молнiя), небесныя свǏтила, звǏзды, земля и вода-все управлялось отдельными божествами; даже зачатiемъ младенца и формированiемъ его въ утробǏ матери завъдывала особая богиня. А надъ всǏми этими богами и богинями, гдǏ-то въ невǏдомой дали лазурнаго неба обиталъ "Велики Богъ"-Кугy пуиршо Юмо съ женою. Слишкомъ далекъ онъ былъ отъ грǏшной земли, и труденъ былъ къ нему доступъ для молитвы бǏдныхъ черемисъ: если эту молитву принялъ веднезе Великаго Бога, онъ не можетъ миновать Капка ороло (привратника), "охраняющаго ворота въ усадьбǏ Великаго Бога, а если умилостивленный привратникъ пропуститъ, нужно входить въ сдǏлку съ состоящимъ при БогǏ «пророкомъ» (пiамбар). Однимъ словомъ, доступъ къ Великому Богу столь же труденъ для черемисской молитвы, какъ самому черемисину трудно, напр., добраться до губернатора. Только послǏ столь сложной процедуры молитва черемисина язычника достигаетъ наконецъ Великаго Бога, безстрастно возсǏдающаго въ богатой горницǏ, выстроенной среди окруженнаго новымъ высокимъ заборомъ двора, покрытаго богатою растительностью, среди которой пасутся обширныя стада Бога, пополняемыя постоянно приносимыми жертвами.

Крупную фигуру Великаго Бога заслонялъ цǏлый штатъ другихъ боговъ, а такъ какъ судьбой каждого человǏка завǏдывалъ особый "Богъ судьбы"- Каван юмо или Кава юмо, то фигура Великаго Бога, безконечно добраго (поро) къ людямъ, рисовалась черемисамъ очень туманно; теоретически какъ-будто все должно было быть въ его рукахъ, отъ него зависǏть, но на практикǏ, при совершенномъ раздǏленiи труда, Велики Богъ являлся для черемисъ чǏмъ-то призрачнымъ, крайне неяснымъ, а его функцiи сводились почти къ нулю. Полная безпомощность "добраго Великаго Бога" особенно ясна делалась черемисамъ, когда они сопоставляли ее съ могуществомъ «злобнаго» (осал) Кереметя, его младшаго брата: въ то время, какъ Великiй Богъ терпǏливо ждалъ обещанной жертвы, Кереметю надо было приносить ее безъ замедленiя. Всякiй другой народъ на мǏстǏ черемисъ, создавъ столь обширный штатъ боговъ, вмǏстǏ съ тǏмъ выработалъ бы и цǏлый рядъ мифическихъ сказанiй. Но у черемисъ въ этомъ отношенiи замечается поразительная бǏдность.