Через Кордильеры

Солнце, вчера так расточительно разбрасывавшее пригоршни сверкающих рубинов по ледяным башням Кордильер над Мендосой, сегодня прочесывает утомленными лучами наносы пыли, которая здесь, на окраине Сан-Хуана, клубами поднимается за каждой машиной. Тучи размельченной глины от необожженного кирпича медленно оседают на улицы, на развалины и пепелища, на пустые глазницы окон, на лица людей.

Целые кварталы домов лежат в развалинах. На секунду нам показалось, что мы слышим ужасный рев моторов и тревожный вой сирен, от которого кровь стынет в жилах. Вспомнилось, как обезумевшие люди потеряв голову бежали от смерти, чтобы тут же попасть в ее объятия. Невольно ищем глазами воронки от авиабомб…

Но нигде нет знакомых следов налета. Ведь смерть пришла в Сан-Хуан не с неба: город не испытал ужаса войны, как испытало его множество городов на другом конце света. И все же Сан-Хуан с трудом поднимается из руин.

Чтобы покосившиеся остатки стен не обвалились и не засыпали улиц, их подперли бревнами. Рухнувшие крыши до сих пор лежат на земле; груды кирпича, сломанных бревен и балок, оплетенных обрывками телефонного провода, мертво вздымаются вокруг. В стенах домов, уцелевших при катастрофе, зияют широкие трещины, а за окнами их пусто и тоскливо. С привычным равнодушием ходят люди мимо домов без фасада, мимо дверей без домов. Робко и боязливо прокрадывается жизнь в те места, где стоял Сан-Хуан.

Разве могут санхуанцы забыть ту трагическую ночь? Разве могут они без страха возвращаться к жизни? Пусть даже исчезнут все следы землетрясения, все равно земля предостерегает. Незначительные колебания почвы, связанные с отдаленным гулом в недрах, в этом краю не редкость.

— Мы уже привыкли к этому, — махнув рукой, говорит рабочий на расчистке развалин. — Сколько раз в году у нас над головой раскачивается лампа и прыгает стакан на столе! Тогда было тоже так. Кому же придет в голову выбегать на улицу?

И вот постепенно мы узнаем подробности от людей, чудом избежавших того ада, который разверзся под Сан-Хуаном поздним вечером 15 января 1944 года. Тридцать две тысячи жителей столицы провинции Сан-Хуан проводили тот вечер так же, как и многие другие вечера. На столиках кафе щелкали кости, в городских кинотеатрах только что кончились вечерние сеансы, в домах люди отдыхали после душного летнего дня.

Потом чуть заметно закачались уличные фонари и заплясали стаканы на столиках кафе. Из недр земли донесся знакомый гул, как и много раз до того. Он продолжался с минуту. Люди оборвали себя на полуслове, насторожились, посмотрели друг на друга — и снова вернулись к беспечному отдыху. А в темных залах кинотеатров, вероятно, даже и не заметили, что земля предупреждает.

Но во второй раз стихия ударила со страшной силой, внезапно, как молния. Оглушительный грохот под землей смещался с грохотом обрушивающихся домов и с отчаянными воплями ужаса. Большего вам не скажет никто из переживших эти страшные минуты. Те, кого не засыпало падающими стенами, кого не поглотила разверзающаяся земля, бежали, обезумев, на открытую местность. А все конкретные связные воспоминания вытравил у них из памяти ужас.

— Я выбежал из дому и налетел на человека, который мчался к машине, чтобы отъехать на ней подальше от зданий. Вот и все, что я успел понять. Третьего дня мы вытащили его останки из-под развалин. Он был буквально вмят рухнувшим домом в автомобиль, который он хотел спасти…

— Только утром мы увидели это опустошение, — с отсутствующим взглядом говорит старая женщина, потерявшая под развалинами мужа и двоих детей.

Большинство улиц было завалено; под грудами обломков виднелись изуродованные конечности людей и животных. Целые улицы исчезли в руинах. Большая часть города превратилась в нагромождения битого камня, искореженных балок и разбитых в щепки бревен, под которыми остались тысячи людей. Многие из последних сил звали на помощь, но о спасательных работах не могло быть и речи. Новые подземные толчки довершили уничтожение города, избавив от страданий тех, кто несколько часов назад еще беззаботно отдыхал после трудового дня.

Прошли долгие годы, но даже их не хватило для того, чтобы залечить раны, нанесенные Сан-Хуану последним землетрясением. Сейчас в городе уже действуют канализация, водопровод, снова горит электрический свет. По улицам опять можно ездить. Многие дома восстановлены, а на площади поднялось из руин несколько новых зданий. Но в значительной части кварталов еще и по сей день лежат груды развалин.

Ужасную картину представляет до сих пор кладбище. В Сан-Хуане не хватало рабочих рук для расчистки города живых. А уважение к умершим было слишком слабым поводом, чтобы вновь поставить развалившиеся надгробья, снова предать земле черепа и кости, торчащие из разбитых гробов, и заново отстроить обители мертвых, пока живые не имели крова над головой.

Хотя люди, пережившие в Сан-Хуане катастрофу, и вернулись к будничной жизни, все же они и днем и ночью пребывают в постоянном страхе.

Они не знают, когда и как снова разыграется грозная стихия.

Наши в Кордильерах