Через

Хайфа 2011

Портреты

Листья

Отпечатки ступней на песке, косогоре времени;Отпечатки лиц на ладонях памяти. Как помнят?Как забывают? Дубовая рама, узкий багет, там.А что здесь? Лица, осколки слов, оттенки кожи.Портреты – как дыхание, здесь островки бытияТам, губы пока без движенья потом начинаютДвигаться. Холст, грунт, краска, рама, но руки,Глаза не здесь и там, во встречах, неутраченных.Листья людей разрезают провалы времени, искры

Вспыхивают, затухают; под небом дня и ночи,На ветру, листопадом. Мира, где уже нет, не будет.Вместе быть – невозможно, неизбежно, случайно.Листопад лиц – наполненных, пустых, дышащих;Ничто, пыль случая, зеркало взгляда, они с собой.

Олива

Город, светом взошедший над пустой землей,Памяти узкой и тесной вкус горячий, сухой.Снег кружится в забвении над растаявшим льдом,По холодным пространствам ты пройдешь босиком.Волны памяти меркнут, как огни над мостом,Как шаги по тропе за прибрежным песком.Тени памяти вспыхнут и наполнится круг,

Той любовью и ложью, синевой и листвой.Говори же ты с ними, чей так короток взгляд,Обращенный в пространство и ушедший назад;Там скользит над землею уходящей волнойСтрасти, горечи, боли, равнодушия рой.Я забуду прощаний ясный горестный ряд,Облегченье, молчанье, шум бесцельных бравад.

Тростник

Как волны светлые наполнены дождем,Так ясен и высок твой взгляд в промозглойНочи, где по краям земли и рубежам обочинГорьким огнем весны горят ее цветы.

Ты помнишь темноту, далекий плеск шагов?Невидимых, речных, знакомых, бессловесных.Шуршание воды и эхо дальних тесных,Слишком приземистых, ответных голосов.Сквозь воды, снегопад, пустынный жарЗемли я помню отблеск глаз холодных иБессветных, тугих, возвышенных, телесных,Бесчувственных – оставшихся, как пар,Загадкою, принявшей форму зеркала души.Но чьей души? Я видел отраженье лишь своей.

Рябина

Заиндевевшие поля земли и небаКоснулись темноты, коснулись глухоты.

Мы шли вдоль луга, посветлевшего от снега,И зачарованно на снег смотрела ты.Узкая речушка ледяным межзвездьемВилась между холмов, пологих и нагих.А церковь на излучине, прямой и вечнойТенью, протягивала свет к окраинам души.Дул слабый зябкий ветер, замерзали уши,Вечер горел огнем дальних домов и звезд.Ты шла безмолвно и бесслезно, не касаясьСуши, в вечернем свете на краю земных шагов.Потом сказала, «Что-то я замерзла. ЗадолбалоТопать. Пора похавать и потрахаться, и спать».

Кипарис