Черная гончая смерти (и еще 12 жутких рассказов)

– Я не знаю, что и думать, – хмуро ответил всадник. – Ведь тот заброшенный дом, где вы ночевали – это прОклятое поместье Блассенвилей… Ну, посмотрим… Меня зовут Бюкнер. Шериф Бюкнер. Я слежу за порядком в этом округе.

Он спрыгнул с лошади и встал рядом с Гризвелом. Не такой высокий, как долговязый житель Новой Англии, но намного шире в плечах. В шерифе было столько решимости и уверенности, что Гризвел тут же перестал дрожать.

– Не побоитесь вернуться в дом? – спросил Бюкнер.

– Меня тошнит при мысли о новой встрече с этим ужасом. Но бедняга Брэннер… Мы должны найти его тело. Боже мой! – воскликнул Гризвел. – Что мы найдем? Если мертвец ходит, то…

– Посмотрим, – перебил шериф и перезарядил свой револьвер.

Он двинулся вперед, ведя лошадь под уздцы. Гризвел семенил рядом, ежеминутно ожидая встретить мертвеца, неуклюже ковыляющего по дороге в окровавленной ухмыляющейся посмертной маске. Но видел только дом на холме.

– Боже, как злобно выглядит этот дом на фоне черных сосен! – содрогнулся Гризвел. – Он не понравился мне с самого начала. Когда мы шли по разбитой дорожке и эти голуби вылетели с чердака…

– Голуби? – Бюкнер бросил на него быстрый взгляд. – Вы видели голубей?

– Да, да! Целая стая голубей. Это важно?

Некоторое время они шли молча, а потом Бюкнер резко сказал:

– Я прожил на Юге всю свою жизнь. Дом Блассенвилей видел тысячу раз, в любое время дня и ночи. Но я никогда не видел голубя где-нибудь поблизости. Эти пташки не залетают в сосновые леса…

– Их было множество, – упорствовал Гризвел. – Не меньше дюжины.

– Я знал людей, которые клялись, что видели стаю голубей, сидящих на крыше этого поместья. Это всегда случалось на закате, – медленно произнес Бюкнер. – Это были темнокожие слуги, старики, в основном. Все, кроме одного человека. Помню, белый бродяга с Запада разводил огонь во дворе заброшенного поместья. Намеревался разбить лагерь той ночью. Я проезжал мимо, как раз на закате, и бродяга рассказал мне о голубях. Я вернулся туда утром. Нашел пепел его костра, и оловянную кружку, и сковородку, на которой он жарил свинину, и смятое одеяло… Но бродягу ни я, ни кто другой больше не видел. Это было двенадцать лет назад. Старики говорят, что голуби – это души Блассенвилей, которые выпускают из ада на закате. Всю ночь они проводят в обветшалом особняке, а утром возвращаются в ад.

– Кто такие Блассенвили? – дрожа, спросил Гризвел.

– Когда-то это семейство владело всей этой землей. Гражданская война разорила их. Потом в поместье доживали немногочисленные потомки, а в 1890 году мисс Элизабет Блассенвиль, последняя из рода, сбежала однажды ночью, как будто за ней гнались все демоны ада, и никогда не возвращалась… Это ваш автомобиль?

Он остановился возле машины, но Гризвел не услышал вопроса. Он замер глядя на мрачный особняк. Пыльные окна напоминали пустые глазницы черепа. Ему казалось, что жуткий дом смотрит на него с жадностью голодного хищника. Бюкнер повторил свой вопрос.

– Да, – встрепенулся Гризвел. – Будьте осторожны. На переднем сиденье змея!

– Нет там никого, – проворчал шериф, посветив электрическим фонариком в стекло.

Он привязал лошадь к ближайшему дереву, взял фонарик в левую руку, а револьвер в правую.

– Что ж, давайте зайдем в дом.

Бюкнер зашагал по кирпичной дорожке. Гризвел следовал за ним по пятам, его сердце бешено колотилось. Он вдохнул удушливый запах тления и внезапно почувствовал отвращение к этим черным лесам, этому древнему дому, который скрывал жестокие тайны рабовладельцев, этой прожаренной солнцем, ленивой земле, обдуваемой суховеем, усыпанной пряностями и политой кровью. Он всегда завидовал южанам, чья жизнь безмятежно текла в ритме блюза. Но теперь он открыл для себя изнанку Юга – темную, колдовскую, пропитанную страхом…

Дубовая дверь по-прежнему висела на сломанных петлях. Шериф приоткрыл ее и направил луч света в коридор. Никого. Только пыльная лестница. Гризвел не смел дышать. Ему казалось, что в любую минуту из темноты выпрыгнет жуткое чудовище с зелеными огнями в глазах. Ему хотелось одного: поскорее убраться отсюда. Шериф поманил его рукой и сам шагнул в темный особняк, крадучись и пригибаясь, как пантера или дикий кот. Они осторожно поднялись по лестнице, подошли к комнате. Свет фонарика заплясал по каминной полке, а когда спустился ниже, Гризвел с трудом сдержал крик.

Повсюду виднелись кровавые следы, а на одеялах лежал труп Брэннера с расколотым черепом. Но не это испугало Гризвела. Он увидел, что мертвец все еще сжимает в руках топорище, а огромное лезвие вонзилось в доски пола чуть не до середины. Вонзилось в том самом месте, где совсем недавно покоилась голова спящего Гризвела. Вот, что было особенно жутко. Путешественник чуть не потерял сознание, но Бюкнер вовремя подхватил его и хорошенько встряхнул.

– Придите в себя, – прошипел он.

Гризвел кивнул и тут же его стошнило. Он сполз по стене и привалился к камину, пытаясь унять предательскую дрожь и сдержать новые приступы тошноты.

Шериф ослепил его лучом фонарика.