Черная магия в белый горошек

Маркиз чувствовал вину перед Михаилом, или, если быть более точным, моральный долг. Поэтому, закончив разговор, он решил немедленно действовать. Вернувшись домой, он сделал кое-какие приготовления, после чего, одевшись в черные джинсы и кожаную куртку, доехал до ближайшей станции метро, оставил машину в сторонке и подошел к окруженной ларьками площадке, облюбованной представителями местного дна – нищими, бомжами и прочей деклассированной публикой.

Впрочем, здесь можно было заметить не только совершенно опустившихся персонажей. Возле одного из ларьков неторопливо потягивали пиво трое мужчин средних лет, довольно приличного вида, оживленно обсуждая последний футбольный матч и ближайшие перспективы «Зенита». Неподалеку от них стояла сгорбленная старушонка с выражением терпеливой озабоченности на сморщенном личике – она дожидалась, когда опустеют пивные бутылки. Чуть в стороне валялись в непринужденных позах три крупные бездомные собаки, рядом с которыми так же свободно развалился в полудреме одноногий нищий. Еще чуть дальше двое рослых, красивых, широкоплечих слепых выводили звучными голосами песню «Малиновый звон».

Леня наметанным взглядом окинул окрестности и притормозил возле одного из пивных ларьков. Он демонстративно вытащил из кармана бумажник и протянул скучающей в ларьке девушке сложенную вдвое купюру:

– Бутылку «Старопрамен»!

Пока продавщица искала пиво и неторопливо отсчитывала сдачу, Маркиз стоял, расслабленно прислонившись к ларьку. Но его спокойствие было внешним, кажущимся. Это было то самое спокойствие, с которым опытный рыболов наблюдает за поплавком, ожидая волнующий момент поклевки.

И Ленино ожидание было не напрасным.

Он почувствовал легкое, едва заметное прикосновение в области кармана, куда он перед тем небрежно засунул пухлый кожаный бумажник. Прикосновение было таким осторожным, что он ни за что не заметил бы его, если бы не ждал чего-то подобного.

Клюнуло!

Леня молниеносно развернулся и в последний момент схватил за руку щуплого светловолосого мальчишку.

– Дяденька, ты чего! – жалобно взвыл тот. – Отпусти, козел, – добавил он гораздо тише. – Отпусти, а то закричу, что ты ко мне пристаешь, извращенец чертов!

– Мужчина, – угрожающе проговорил одноногий нищий, приподнимаясь. – Не трожь ребенка!

Инвалид чуть слышно свистнул, и валявшиеся рядом с ним собаки мгновенно вскочили, угрожающе ощерились и двинулись к Лене. Вид у этих зверюг был весьма серьезный – рослые, косматые, с крепкими желтыми клыками.

– Ох, как тут все запущено, – произнес Леня, не выпуская, однако, тощую руку мальчишки. – Я прямо перепугался!

Звонкоголосые певцы запели громче прежнего, чтобы отвлечь от происходящего внимание случайных прохожих. Впрочем, никто из них и не собирался вмешиваться – кому нужны лишние неприятности? Трое поклонников «Зенита» торопливо допили пиво и устремились ко входу в метро, сунув заждавшейся старушке пустые бутылки.

– Сказали тебе – отпусти мальца, – повторил инвалид, сверкнув глазами. – А то собачки тебя попортят! Так попортят – ни один морг не примет!

– Не горячитесь, граждане хорошие, – с широкой доброжелательной улыбкой сказал Леня, обращаясь сразу ко всем местным обитателям, включая собак. – Разговор есть.

– Некогда нам с тобой базарить, – ответил за всех одноногий. – Отпусти мальца и проваливай.

– О, вы тут все ужасно занятые люди, – восхитился Маркиз. – Я понимаю, саммиты, брифинги, пресс-конференции… по три прямых эфира в день!

– Че? – Одноногий презрительно сплюнул. – Кончай пургу гнать! Сказано – отпусти мальчонку и катись!

– Дяденька, правда, отпусти меня! – визгливо выкрикнул воришка, делая вид, что размазывает по лицу несуществующие слезы. – Лучше отпусти по-хорошему…

– А то что? – Маркиз криво усмехнулся и вытянул левую руку из рукава куртки, так что стала видна татуировка на его запястье.

– Отпусти, зараза, – продолжал мальчишка, но одноногий, обладавший, судя по всему, отличным зрением, снова свистнул, только по-другому, его собаки тут же попятились и улеглись на прежнее место. И сам инвалид привалился к ларьку и сделал вид, что дремлет.

– Митяй, ты чего? – жалобно выкрикнул мальчишка, повернувшись к своему недавнему покровителю. – Митяй, козел, ты меня что – сдал этому фраеру?

Теперь в голосе незадачливого карманника звучала уже настоящая, а не наигранная паника.

– Это не фраер, – прошипел инвалид, почти не разжимая губ. – Выпутывайся как хочешь! Татуировку его видел? Я себе не враг, я с такими связываться не хочу!

– Что, молодое дарование, – негромко проговорил Маркиз, наклонившись к своему перепуганному пленнику. – Твоя крыша соскочила с подножки?

– Дяденька, ты кто? – заюлил мальчишка. – Чего тебе надо? Я же не знал… Бери свой лопатник, только меня отпусти…