«Черная метка» для гуру

Центральный парк был заложен очень давно, еще до Великой отечественной войны. Его территория протянулась вдоль тихой речушки, мелкой и непригодной ни для купания, ни для ловли рыбы, которая здесь отродясь не водилась. Река делила парк на две части. Первая часть, которая примыкала к главному входу, была обжитой и ухоженной: аллеи хорошо освещались, клумбы пестрили яркими цветами, литые скамейки стояли через каждые пять метров. В этой части парка гулянье шло до утра. Вторая часть, именуемая в народе Заречьем, больше походила на лес, после заката солнца в нее старались не заходить. Здесь не было ни асфальтированных дорожек, их заменяли тропы, ни фонарей, ни лавок. Зато в Заречье можно было слиться с природой, позагорать на травке и устроить в светлое время суток пикник.

– Куда пойдем? – спросила Алина, оказавшись на месте.

– Надо искать дворников. Вон там, видишь? – Я заметила в глубине аллеи силуэт в оранжевой безрукавке.

Мужчина в фирменной безрукавке с усердием мел дорожку. Вжиг-вжиг, – трещала метла, соприкасаясь с шершавой поверхностью асфальта. Листья, бумажки от мороженого, окурки и пачки сигарет отлетали от метлы вправо и влево, падали в траву и оставались там, ожидая своего часа, когда ветер вновь снесет их на дорожку. А дворник шел вперед, чеканя шаг под звук «вжик-вжик», должно быть совсем не понимая, что через час весь мусор вновь окажется на дорожке.

– Любезный, – окликнула его Алина.

– Что такое? – отвлекшись от своей работы, человек с метлой повернул к нам свое лицо, покрытое загаром и пылью.

– Извините, что отвлекаем, – под его тяжелым взглядом смутилась Алина. Мужчина весьма недовольно на нас посмотрел, как будто мы действительно отвлекли его от чего-то важного и спешного. – Вы, наверное, знаете, что вчера здесь юношу мертвого нашли?

– Того, что из петли вытащили?

– Да, – мы обе энергично закивали. – Больше ведь никого не находили? Покажите нам, пожалуйста, дерево, на котором он, бедняга, висел.

– А зачем вам? – полюбопытствовал дворник.

– Это брат мой, – легко соврала Алина, скроив при этом скорбную мину. Артистка! – Веночек хочу на дереве повесить.

– А … – протянул мужик и тут же поинтересовался: – А чего ж он повесился?

– А? Так, рак у него нашли, – не моргнув глазом придумала Алина. – Жить осталось от силы два месяца. Не хотел для родственников обузой становиться.

– А рак чего, какой внутренности? – дворник продолжал совать свой нос в чужие дела.

– Всех подряд, – не выдержала я, понимая, что если его не остановить, он будет спрашивать и спрашивать. – Вы нам скажите, знаете, где находится это дерево или нет? Если нет, то мы у кого-нибудь другого спросим.

– Не спросите, время такое, что в парке никого нет. Я один в этот час работаю. А где дерево, конечно, знаю. Идите по этой дорожке к реке, потом через мосток и по тропинке направо. Пройдете метров двадцать, наткнетесь на ленту, которую полиция повязала, а снять забыла. В центре огороженной территории стоит тополь. Смотрите не перепутайте, на его коре ножичком вырезано «Леша плюс Люба». Пошел бы с вами, но у меня работа, – с сожалением сообщил он.

Чем ближе мы подходили к реке, тем чаще и громче билось у меня сердце. Я даже стала подумывать, а правильно ли делаю, что иду смотреть на это чертово дерево. У меня до сих пор мертвый Артур в глазах стоит, а тут еще новое испытание для моей тонкой психики: надо представить, как Богун лез, вешал петлю, как просовывал голову… Ведь если мы не представим, не поймем, можно ли в этих условиях совершить суицид, значит Богун был не один, а с убийцей.

Алина в отличие от меня была совершенно спокойна. Всю дорогу она, не умолкая, тарахтела:

– Хорошая идея тебе пришла в голову – побывать на месте гибели Богуна. Говорят, что в месте, где было совершено убийство, особое информационное поле. Экстрасенсы и парапсихологи без труда могут прочесть информацию с этого поля. Да что парапсихологи! Обычные люди, тонко чувствующие природу, ощутят внутренний дискомфорт.

– А мы тонко чувствуем природу? – на всякий случай спросила я.

– А как же! Мы сразу поймем, что к чему. Нам надо только настроиться, прислушаться к себе, и мы обязательно поймем, что не так.

Мы с Алиной перешли по мостику на другой берег, нашли тропинку, зашагали по ней вправо и вскоре наткнулись на оградительную ленточку. Поднырнув под ленту, мы очутились на небольшой поляне, в центре которой на расстоянии пяти метров друг от друга стояли два тополя.

Алина сразу пошла к более взрослому дереву с раскидистой кроной.

– Этот. «Леша плюс Люба», – прочитала она и отступила на два шага назад, чтобы поискать глазами ветку, на которой мог повеситься Богун. – Как тебе эта? – она показала на ветку, росшую параллельно земле. – По-моему, ничего, подходящая. Ты бы ее выбрала?

– Типун тебе на язык, – ответила я и отвернулась. С моим хорошим воображением представить раскачивающийся на этой ветке труп ничего не стоило.

– Высоковато, – продолжала рассуждать Алина.