«Черная метка» для гуру

Услышав странный звук, сопровождающийся шорохом листьев, я опять повернула голову к Алине. Она подпрыгивала на месте, пытаясь дотянуться до ветки.

– А Богун был высокий? – спросила я.

– В том-то и дело, что нет. Может, чуть выше меня. Он был коренастый, но невысокий, от силы метр семьдесят. Как он повязал на этой ветке веревку? И пенька тут нет, чтобы спрыгнуть.

– Может, он залез на дерево и с ветки спрыгнул? – предположила я.

– А у тебя никакой веревки нет?

Я догадалась: Алина решила провести следственный эксперимент.

– Веревки нет, но в сумке лежит новый поводок для Бобби, – вспомнила я, что еще на прошлой неделе купила для нашего фокстерьера новый поводок и до сих пор ношу его в сумке, забываю выложить.

– Давай, – Алина выхватила у меня кожаный ремешок и стала карабкаться на дерево.

С моей помощью ей удалось дотянуться до ветки, повиснуть, затем подтянуться и с горем пополам закинуть ноги, сначала одну, потом вторую. Некоторое время она висела подобно ленивцу вниз головой, потом неожиданно сделала рывок и перевернулась. Теперь ей предстояло проползти по ветке и завязать поводок.

– Ну как, правдоподобно? – пыхтела с дерева Алина.

– По-моему, даже очень. Если ты смогла, то и Богун смог. Я так думаю.

Из-за соседних кустов послышалось покашливание и шорох: кто-то пробирался к нам, ломая ветки. Кто бы это мог быть? В голову полезли мысли одна страшней другой.

Теперь я не сомневалась, Всеволода Богуна убили.

«А вдруг это убийца, которого тянет на место преступления? – подумала я, прислушиваясь к шороху. – Маньяк, подкарауливающий жертву в парковой тиши. Вор, грабитель, насильник…»

От страха у меня свело ноги, при всем своем желании я не смогла бы сдвинуться с места. Алина замерла на ветке, крепко обняв ее руками. В собачьем ошейнике было больше жизни, чем во мне и моей подруге. Он как маятник раскачивался на ветру, привлекая к себе внимание, – петля, да и только.

– Вам помочь? – раздался хриплый голос.

Ветви кустов раздвинулись, и на свет божий явился бомж. Мужичок предстал перед нами в пиджаке поверх голого тела и штанах, которые были на три размера больше, чем нужно, и не падали благодаря веревке, продернутой в шлейки, предназначенные для ремня, и завязанной узлом-бантиком.

– Что? – отмерла я.

Бомж был не страшный, скорее смешной. Чем-то он напоминал лешего или домового: маленький, сухонький, с копной седых, давно немытых волос, торчащих в разные стороны.

– Я говорю, помочь? Вы никак вешаться надумали? Петельку пристраиваете.

– Скажешь тоже, дед, – отозвалась с ветки Алина. – Иди лучше подобру-поздорову.

– Вы нас неправильно поняли, – и у меня прорезался голос.

– Да как вас еще понять? Позавчера тут один тоже так пристраивал, пристраивал, а потом головой в петельку нырь и от табуреточки оттолкнулся.

– От чего оттолкнулся?

– От табуретки складной, – уточнил бомж.

– Так вы что, видели, как он покончил с жизнью?

– Видел. У меня здесь в кустах лежбище обустроенное. Мне много чего с этого места видно.

– Понятно. А табуреточка куда подевалась? – сверху спросила Алина. Она все еще лежала, вытянувшись на ветке, на высоте двух метров от земли. – Неси ее, дед, сюда. Подставь под ветку – я слезу.

– Какой я тебе дед? И табуретки у меня нет. А ты вешаться передумала? Если да, то веревку мне отдай.

– Нет, веревка моя, – напомнила я.

– Так это для тебя, что ли, подруга старается? – сочувствующе спросил у Алины бомж.

– Да с чего вы взяли?!

– Так и тот, что тут висел, тоже с делегацией приходил.

Услышав это, Алина отпустила руки и рухнула с ветки в скошенную траву. Некоторое время она не подавала признаков жизни, потом послышался стон:

– Марина, пощупай меня, я ничего не повредила?

Я наклонилась над Алиной. Ей, как кошке, удалось перевернуться в полете и приземлиться на четыре конечности. По тому, как она стояла на четвереньках, можно было судить, что приземление было совершено удачно и все кости целы. Помогло еще то, что она шмякнулась в небольшой стожок сена, расположенный аккурат под злополучной веткой.

– Поднимайся, с тобой все в порядке, – я протянула ей руку и помогла принять вертикальное положение.

– Что вы сказали о делегации? – Алина подскочила к бомжу так близко и резко, что тот, испугавшись, шагнул обратно к кустам.

– Не надо ко мне так близко подходить. Простите, я дурно пахну, – смутившись, признался бомж. Мог бы об этом и не говорить: специфический запах давно не мытого тела заглушал аромат свежескошенной травы.

– Кто был с покойником? – наступала Алина.

– Да откуда я знаю! Мужик какой-то. Это он табуреточку потом забрал. А я уже на нее глаз положил, – с сожалением протянул бомж.

– А полиции об этом мужчине сказали?

– Да что я, ненормальный – с ментами общаться? Я как увидел, что тот и впрямь повесился, в лежбище два дня не появлялся.

– А как он выглядел, тот мужчина, который табуретку забрал?

– Нормально выглядел, как и я: в костюме, – бомж застегнул на единственную пуговицу пиджак и выпятил грудь колесом. – Сколько лет, не скажу. Наверное, столько же, сколько и мне.

– А вам, сколько? – поинтересовалась я.