«Черная метка» для гуру

– Последовал его примеру. У них обоих мозги были набекрень. Поверьте, Артур мог сам себя заколоть, – часто закивал головой Сева. – Я знаю. Во-первых, Артур изучал анатомию. А во-вторых, с его силой воли он мог себе и харакири сделать. В сердце – что! Смерть мгновенная. А вот харакири не всякому под силу. А он бы смог.

– Не мог он себя ножом зарезать, – я вклинилась в разговор. – Вернее, зарезать, наверное, мог, а вот прикрыть себя с головой пледом после совершенного самоубийства – никак.

– Кто это? – спросил Стас у Алины, косясь в мою сторону.

– Моя подруга. Она шла к Артуру поговорить о предстоящей поездке в Гималаи, – Алина не стала говорить о том, что я изначально была против этой поездки, просто ограничилась констатацией факта, – и нашла его с ножом в груди.

– Н-да, должно быть, вы пережили не самый лучший в жизни момент, – посочувствовал мне Стас.

«Не лучший момент», – я криво улыбнулась и промолчала.

Больше ничего существенного Стас не сказал. Перекинувшись с Алиной еще несколькими нейтральными фразами, он засобирался:

– Я пойду. У меня к вам просьба, Алина Николаевна. Если вдруг услышите, что наш фитнес-центр нашел нового инструктора по йоге, позвоните мне, пожалуйста.

– Обязательно, Стас. Думаю, что мы еще с тобой увидимся.

Стас ушел. Напротив фамилии Грачев в Алинином списке я поставила девятую галочку. Девять галочек – девять человек. Оставался еще один. Борис Гришин. Мы прождали его до конца рабочего дня. Он так и не появился.

– И где он, твой Гришин? Передумал?

– Не знаю, – пожала плечами Алина. – Собирался ехать.

– Может, его Воронков нашел и сообщил о смерти Артура?

– Борис бы мне позвонил. Мы так договаривались, если кто передумает, обязательно мне сообщит. Заработался? – спросила у меня Алина, как будто это я с ним была знакома, а не она.

– А что за тип этот Гришин?

– Серьезный, обязательный. Руководит компьютерной фирмой. Деньги гребет лопатой. Но по виду не скажешь. Живет без понтов и деньги на ветер не разбрасывает. Львиную долю доходов пускает на развитие фирмы.

– Понятно, такой просиживает на работе до поздней ночи и думает, что остальным это тоже в кайф. – Мысль о нормированном и ненормированном рабочем дне заставила вспомнить меня о времени. Я взглянула на часы. – Алина, уже шесть, я не могу дольше ждать твоего Гришина. Олег в командировке, Аня одна дома. Я пойду.

В кабинет заглянула секретарша. Несколько смущаясь, она спросила:

– Мы сегодня работаем как обычно?

Я посмотрела на девушку и все поняла: у нее новый поклонник, романтические отношения в самом разгаре, и потому ей не терпится сбежать на свидание.

– Да, Алена, ты можешь идти. Ухожу и я.

– Я остаюсь. Немного поработаю, – Алина мне подмигнула. – Может, еще кто-то придет?

Дочь я застала в самом развеселом расположении духа. Голосом Глюкозы на всю мощь орал магнитофон Аня подпевала певице, речитативом выкрикивая:

– «Ах, Юра, Юра, Юра, я такая дура, что в тебя влюбилась».

Перед ней на задних лапах сидел Бобби и, задрав пасть верх, выл в полный голос, как ни странно, попадая в такт.

– Вам можно выступать в цирке, – отметила я.

Девочка и собака выглядели весьма артистично.

– Ты пришла? – наконец-то заметила меня Аня.

– Как успехи?

– Успехи? Супер! Высший бал по математике, биологии и географии. А еще: теперь нас между вторым и третьим уроком будут поить промежуточным кофе, а в двенадцать подавать ленч.

– Ленч? – удивилась я. Аня учится в самой обычной школе, в которой горячее питание предусмотрено только для младших школьников. – Разве ты забыла, что на собрании все родители по просьбе детей отказались от горячих обедов? Вам не нравилась вечная манная каша и чай, который пах веником.

– Все правильно, – кивнула Анюта. – А теперь нас будут кормить как в самолете. Знаешь, такие пластиковые коробочки, а в них ветчина, семга, булочка, масло и пирожное.

– И сколько за такие обеды надо будет заплатить?

– Нисколько! – удивила меня Аня. – Так питаться будет только наш класс. Отец Радомского проплатит. Демократия. Ребенок должен расти на равных условиях со всеми. Да, кстати, у нас расписание звонков немного изменили. Теперь нам надо в школу не к восьми, а к половине десятого: Паша не успевает, – с теплотой в голосе пояснила мне дочь. – А вообще он нормальный парень. И учителя к нему хорошо относятся. Оценки не завышают. То есть я хотела сказать, что учителя дифференцируют знания учеников. Если Паше поставили четверку, то всем, кто отвечает лучше, ставят пятерки, бывает, что и с плюсом.

– Да, тяжко вам придется, когда Пашины родители отправят сына на учебу в Англию, – сказала я и мысленно пожелала, чтобы это случилось как можно скорее, пока наши дети вконец не разболтались.

– Мама, ты не переживай. У каждого учителя есть второй журнал, в который они выставляют истинные оценки, – успокоила меня Аня. – Но для Паши это большой секрет. Смотри, никому не проболтайся.

Глава 8