Черное и Белое

Сегодня мне предстояло посетить премьеру очередного мюзикла.

Я взяла все необходимое для работы, надела (о, ужас!) джинсы (видела бы Юлька) и направилась к театру.

У входа уже толпились люди. Интересно, Димки среди них нет?  В последнее время он притих, и мы почти дружили.

Я смотрелась, вгляделась в лица. Никого особенно знаменитого  не отметила, поэтому прошла в зал, и заняла свое место.

Показались первые знаменитости, продюсеры, режиссеры. Я быстро сделала пометки в блокноте, потом, на банкете стоит с ними пообщаться…

На балконе началось движение, я вгляделась в лица. Моё сердце оборвалось. Теряев усаживался рядом с какой-то престарелой парой. Будто ощутив мой взгляд, он вгляделся в безликие ряды портера. Я поспешно отвернулась. Как глупо! Он ни за что не разглядит меня здесь… Нет, не надо!

Я вдруг вспомнила о забытой в принтере распечатке. Если Юлька ее найдет…

Свет поморгал и погас. Представление началось. Забавная история о солдатах мало меня занимала, хотя  среди актеров и попадались знаменитости.

Во время финальной песни первого акта (по программке), на сцене появились люди с автоматами. Я сначала подумала, что так запланировано по сценарию.

Но когда один  из них выпустил автоматную очередь в потолок, и песня оборвалась на полуслове, меня осенило.

– Представление окончено, – выкрикнул один из террористов в притихшую толпу, – никому не двигаться!

Меня будто парализовало.

Я попала в криминальную сводку?  Или в программу "Чрезвычайное происшествие"?

Я оглянулась на двери. Там уже толпились такие же люди в камуфляже, с оружием. Когда в зале вспыхнул свет, я рассмотрела и женщин – смертниц. Выглядели они точно так, как показывали в новостях.

Я схватились  за телефон, поставила на беззвучный  режим и сунула в бюстгальтер, под рубашку. Я взглянула на балкон, где сидел Теряев. Но его там уже не было. Куда он делся? Когда ушел?

 Престарелая пара испуганно жались друг к другу.

Неужели Теряев покинул представление до антракта?

Террористы разделили портер на  две части, и вывели в разные части здания.

Ту группу, в которой оказалась я, привели в небольшой зал с блестящим паркетом на полу, и зеркальной стеной. Танцевальный зал репетиций?

– Все мобильники! Сюда!

К перепуганной толпе шагнул хмурый человек, половину его лица скрывала арафатка. Эдакий арабский ковбой! В руках он сжимал черный пакет, которые я обычно использовала для мусора, куда заложники  стали поспешно скидывать свои электронные чуда техники.

Я порылась в сумке и нащупала диктофон. На вид он очень походил на сотовый, я зажала его в руке. Когда ковбой шагнул ко мне, я просунула руку в пакет и только тогда разжала пальцы. Всего секунда. И кажется, никто не заметил подмены. Хмурый шагнул дальше.

Когда с сотовыми было покончено, нас загнали в дальний угол зала, и оставили в покое.

Террористы, тихо переговариваясь, ушли, оставив на страже троих. Хмурого ковбоя, парня в капюшоне и черном платке через лицо и бородача в кепке на глаза. Я не могла рассмотреть ни одного лица…

Зато прямо напротив меня,  висели настенные часы. Стрелки медленно подбирались к восьми вечера. За коном еще было светло…

Я сползла по стене и села на присядки, женщина рядом со мной жалобно  постанывала, прижимая к груди светловолосого мальчика лет семи. Ребенок взирал на меня огромными, полными ужаса глазами.

 С каких пор малышей водят в театр?!

Кошмар происходящего, словно в зеркале, отражался в его взгляде, и я вдруг перестала бояться… точнее парализующий ужас исчез.  Я вдруг подумала, что для меня, как для журналиста, оказаться в эпицентре – небывалая удача. Но если меня убьют, отпраздновать удачу будет не с кем.

Троица надзирателей громко рассмеялась.

Чего они ждут? Почему не звонят на телевидение или в милицию? О чем вообще могут  так мирно беседовать террористы?

Стрелка часов уже подобралась к началу десятого, когда у меня завибрировал мобильный. Я настороженно осмотрелась. Троица по-прежнему не обращала на нас внимания.

Я осторожно изъяла мобильник. Женщина с ребенком заволновалась, и снова начала стонать.

– Убери его! Они убьют нас! Убьют! – зашипела она.

Я вскрыла пришедшее сообщение. Его прислал Теряев. "Где они вас держат?"

Взволнованный шепот женщины медленно превращался в истеричные рыдания. Я начала набирать ответ, когда вопли моей соседки достигли ушей ковбоя. Тот, насупившись, оглянулся.

Встретив мой настороженный взгляд, он поднялся.

"Танцзал. Слева", я нажала "отправить" и прикрыла телефон, перевернув ладонь. Но мой маневр заметили.

Испуганный вопль женщины, вместо всяких слов известил  о приближении хмурого террориста. Он грубо схватил меня за плечо рубашки, и рванул вверх, я подалась, прислушиваясь к угрожающему треску пуговиц.

Он меня убьет!

– Дай сюда, – рявкнул ковбой, мне в лицо и вырвал из руки телефон.

В этот момент его взгляд скользнул на отлетевшую пуговицу моей рубашки, а вместе с ней террорист заметил небольшую пластиковую карточку аккредитации  в моем нагрудном кармане.

Недолго думая, он изъял пропуск и внимательно прочитал.

– Что, журналистка? – наконец, спросил он.