Черное копье

Фолко поведал ему о подозрительно поспешном, на его взгляд, принятии их в эту дружину лучших бойцов Береля; вспомнил карлика, чей зловещий взгляд никак не шёл у него из головы; его стократно обострившееся чутьё на опасность предсказывало недоброе.

– Дай нам три дня сроку, – сказал Келаст. – И не отчаивайся! Думаю, дорваги разрешат эту загадку.

– Но как же… – начал было Фолко.

– Предоставь это дорвагам, – перебил его Келаст. – Нам не нужно много времени, и осторожничать в большом деле мы не привыкли.

И он бесшумно исчез в ночи – ни одна ветка не шелохнулась, ни один сучок не треснул; дорваг растворился в темноте, канул в неё, точно ныряльщик в непроглядную воду… Друзьям оставалось лишь ждать.

Однако это ожидание никак нельзя было назвать однообразным. Они подходили к границам области Олмера, всё теснее обступали их пока ещё невысокие, поросшие лесом горы; меньше стало поселений, но дорога была наезжена, и постоялые дворы нет-нет да и попадались. На третий день, когда должен был появиться Келаст, Отон приказал отряду собраться перед выступлением с бивуака.

Воины расселись большим полукругом на опушке леса, где провели ночь. (Отон последние дни почему-то избегал ночевать под крышей, да и народу на постоялых дворах было изрядно.) Всё стихло, только в кронах, уже чуть заметно тронутых желтизной, посвистывал ветер.

Отон говорил о цели похода. Говорил жестоко и правдиво, не скрывая предстоящих великих трудов и испытаний. Он ничего не прибавил к уже известному друзьям о Доме Высокого и о Тропе Соцветий. Зато о лежащих меж ними странах и землях он сказал немало нового.

– Чтобы открыть Вождю дорогу в Дом Высокого, нам предстоит расчистить путь, чтобы не оставлять на его долю препятствий, устранить которые по силам и нам. Там, по воле Тропы Соцветий, сходятся владения многих сил Востока, не подчиняющихся разуму и недоступных внушению. Где-то в тех краях лежит западная граница могучих и безжалостных эльфов, наших смертельных врагов. Колдовской своей хитростью они, конечно, попытаются помешать Вождю. Наша задача – их удержать. За ними Чёрные гномы, что, не в обиду нашим гномам будет сказано, вступили в сговор с эльфами Востока. Мощь их велика, они неистовы в сражении, поэтому мы не станем штурмовать неприступных стен Чёрного Замка, запирающего переправу через Хоар. Там нужно действовать хитростью. Но вот тех гномов, которые обустраиваются в ближних пределах Дома Высокого, нужно уничтожить – иначе нам не пробраться к тайне. Но прежде всего нам придётся столкнуться с Ночной хозяйкой. Она повелевает страхом, страхом управляет племенами и не допускает никого в свои края. Движимые ею обезумевшие армии покоряют ей новые и новые земли. Нам придётся выступить против тех её слуг, что попытаются преградить нам путь, и здесь я надеюсь на всех вас. Сейчас Вождь не может послать сюда большое войско, да это и ни к чему – эти племена должны стать нашими союзниками в борьбе с эльфами. Нужно, чтобы покорённые Ночной хозяйкой стали нашими друзьями. Это трудное дело, но таково веление Вождя. Вождь говорит, что с самой Ночной хозяйкой он намерен схватиться на обратном пути от Дома Высокого, поэтому мы должны разузнать о ней как можно больше.

И о многом ещё говорил Отон. Нужно, чтобы все десятки, в которые влились новички, не разучились мгновенному повиновению и в то же время не потеряли собственные глаза и голову, «ибо один лишь Вождь способен быть в бою всюду и везде, видеть и объемлеть всё; я же надеюсь на вас и знаю, что не для всякого славного и своевременного действия нужна будет вам моя команда».

Они немало ещё прошли в тот день. Когда стал сгущаться вечер, Отон остановил отряд рядом с обширным постоялым двором; там они получили ужин, но для ночлега расположились на улице. Друзьям с трудом удавалось сохранять хладнокровие, с минуты на минуту ожидая появления дорвагов. Лагерь постепенно затихал; Отон ещё шагал от костра к костру, временами исчезая в темноте – лично проверяя часовых.

– А если их схватят? – одними губами прошептал Фолко.

– Убереги нас от этого Дьюрин, – также еле слышно ответил Торин.

– Моё сердце разорвётся, если придётся выбирать между их спасением и провалом нашего похода! Ведь спасти их, не раскрыв себя, мы всё равно не сможем.

– Не каркайте! – сердито оборвал друзей Малыш.

И они дождались. Словно в чудесном плаще-невидимке, Келаст вновь миновал часовых и возник внезапно рядом с друзьями, как таинственное порождение ночи. Его лицо скрывал капюшон, однако хоббит разглядел свежий рубец, пересекающий лоб.

Келаст торопливо заговорил, не тратя попусту драгоценного времени. Голос его выдавал усталость, свежая рана говорила о только что пережитой опасности, однако об этом он не обмолвился ни словом.