Черное платье на десерт

И хотя теперь, спустя какое-то время, я уже могла отнестись к происшедшему более осмысленно и допустить факт инсценировки этого действа на кладбище (чего стоил один только грим: эта желатиновая «кровавая» пленка под слоем крем-пудры! А черная рыхлая земля, словно специально привезенная на кладбище для того, чтобы удобнее было разгрести ее руками на бутафорской могильной плите, и резко отличавшаяся от естественной для той местности БЕЛОЙ глинистой почвы?!), рассказать о той страшной встрече я так и не рискнула – побоялась… Хотя мои предположения были логически обоснованы: КАКИМ ОБРАЗОМ ЕЩЕ МОЖНО БЫЛО ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ МОЛЧАТЬ? Вот только непонятно было, с какой целью эта Пунш вообще приходила ко мне, разве что за кейсом с деньгами… Но зачем ей было так пугать меня и прилагать столько сил, устраивая кладбищенские декорации, вместо того чтобы просто-напросто выпытать у меня, где находятся присвоенные мною деньги, или незаметно проследить за мной, дождаться, когда же я решусь забрать их из камеры хранения. А если еще принять во внимание профессионализм, с помощью которого она меня вычислила путем логического сопоставления фактов (цыган – платье – Варнава – я), то странно, что я вообще еще жива…

Хотя существовала еще одна версия происхождения этого мрачного и странного кладбищенского спектакля – он готовился не для меня. Но тогда для кого же?

Голос Ивана заставил меня вернуться в реальность.

– Но если у нее есть покровители, – продолжал он развивать свою мысль, – и если они здравомыслящие люди, то навряд ли они допустили бы к «работе» (при этом слове Изольда подняла брови и покачала головой: ей явно не понравилось, ЧТО он считает работой) сумасшедшую или, скажем, смертельно больную… Человек в таком состоянии может выдать любых покровителей, зная о собственной скорой смерти или же просто не отдавая себе отчета в своих действиях. Поэтому может существовать другая, более серьезная причина, толкающая эту девушку на столь рискованные поступки. Что, если ее, к примеру, кто-то шантажирует? Держит в заложниках ее ребенка или другого близкого человека, заставляя ее совершать преступления?.. Но, с другой стороны, как бы она ни любила этого человека или ни боялась чего-то, чем ее шантажируют, не каждый человек даже в такой ситуации способен на преступления, а тем более на убийства. У нее есть опыт. И это чувствуется во всем. Она матерая преступница. И тот факт, что ее еще не поймали и что мы все ищем ее и не можем найти при всей кажущейся абсурдности ее поведения, – лишнее тому подтверждение.

– Мы отвлеклись от темы лилипутов, – напомнила я. – Может, прослушаем кассету из автоответчика?

Иван принес диктофон, вставил туда привезенную мною кассету, и мы услышали:

«Нелличка, как только приедешь, позвони мне» и «Изольда, надо срочно заняться похоронами Розы и Кати. Иначе их похоронят по-скотски».

Во время прослушивания я внимательно наблюдала за Изольдой и была поражена, увидев, как побледнело и нахмурилось ее лицо, едва прозвучало первое, довольно нейтральное на слух, сообщение. Тетя, широко раскрыв глаза, смотрела на диктофон, словно видела перед собой нечто фантастическое, нереальное… Но уже через мгновение, спохватившись, она взяла себя в руки и теперь уже с нескрываемым интересом прослушала вторую запись. На этот раз на ее лице отразилось лишь удивление. Она даже покачала головой, словно не понимая, почему именно ее просят заняться похоронами Розы и Кати – лилипуток, с которыми она никогда прежде не была знакома.

– Ничего себе, – пожал плечами Иван. – При чем же здесь ты?

– Как вы не понимаете, – вспылила я, – что тот, кто подкинул на места преступлений ее посуду с отпечатками пальцев и зажигалку, теперь наговорил всю эту чушь и на автоответчик. Он наверняка оставил точно такое же сообщение и на ее собственном автоответчике, который находится у нее дома, но там же засада!..

А что касается лилипуток, то Смоленская назвала даже фамилии этих женщин – Мухина и Германова, значит, их имена – Катя и Роза – настоящие… Ведь они же с настоящими паспортами вылетели из Адлера третьего мая, причем «нарисовались» в аэропорту, особенно Мухина, которая напилась до тошноты… Вы еще не понимаете, к чему я клоню?

– Если честно, то нет, – развела руками Изольда.

– Да к тому, что если у этих пожилых лилипуток НАСТОЯЩИЕ фамилии, то у тех, которых ты видела в цирке у Максимова, – НЕ НАСТОЯЩИЕ. Согласись, что такого совпадения, чтобы у лилипуток были одинаковые имена, быть не может. Это полный бред! Вот я и подумала, а что, если молодые Катя и Роза просто-напросто позаимствовали имена пожилых лилипуток, сделав их своими сценическими псевдонимами, как бы продолжая и развивая музыкально-эксцентрическую деятельность тех несчастных, которых ты видела в морге?.. К тому же, Изольда, не забывай, что лилипутки связаны и с убийством цыгана… – проговорила я осторожно, боясь проронить лишнее слово и… ПРОРОНИВ ЕГО!