Черные перья. Работа для гробовщика

(через А. Кэмпиона, эсквайра)

Район Пиккадилли, Боттл-стрит, дом 12а, W.

Уважаемый Магерс!

Будь Битти жива, хотя ее уже нет с нами, о чем вы, несомненно, сожалеете, как и мы сами, она написала бы вам собственноручно, не поручая этого мне или нашему мальчику.

Сидя сегодня за обедом, мы гадали, не сможете ли вы уговорить своего хозяина, если по-прежнему работаете у него и это письмо дойдет до вас, замолвить за нас словечко в случае с Палиноудами, о котором вы наверняка читали в газетах.

Эксгумации, как они именуются на нашем профессиональном жаргоне, плохи сами по себе и дурно влияют на бизнес, который уже не тот, что в прежние времена, когда ничего подобного не происходило.

Но мы оба считаем, что при небольшой поддержке вашего босса в переговорах с полицией мы могли бы и впредь оказаться полезными в других вопросах тому, кто не нарушал закона, если вы понимаете, к чему я клоню.

Со всем уважением приведите его к нам на чашку чая для доверительного разговора. В любое время после половины четвертого, когда у нас обычно почти не бывает работы.

Мы храним о вас самые добрые воспоминания и надеемся, что все прежние обиды забыты.

Искренне ваш,

ДЖАС БОУЭЛС.

Когда он поднял голову от столь замысловато составленного документа, то уловил движение за внутренней межкомнатной дверью и легкую вибрацию пола.

– Потрясная наглость, сэр, верно я говорю?

Колоритная, крупная фигура Магерсфонтейна Лагга заполнила собой кабинет, как наполняет помещение запах готовящейся пищи из кухни. Он был почти раздет, и на первый взгляд казалось, будто он напялил на себя заднюю часть маскарадного костюма слона, держа перед собой широченную шерстяную нижнюю рубашку. А что касалось «невыносимого голоса», о котором недавно упомянула старая леди, то он являлся исключительно вопросом вкуса. В этом густом гуле присутствовали выразительность и нюансы, к которым безуспешно стремились некоторые актеры.

– И жуткий тип к тому же. Боуэлс по фамилии, как и Боуэлс по характеру[4]. Я так и сказал всем, когда она выходила за него замуж.

– Прямо во время свадьбы? – поинтересовался хозяин.

– Да, влив в себя полбутылки нашего шампанского. – Казалось, ему доставило удовольствие воспоминание о том случае.

Кэмпион опустил ладонь на трубку телефона.

– А кто была она? Любовь всей твоей жизни?

– Упаси господи, нет! Моя сестренка. Он ведь мне зятьком приходится, этот ковыряла в трупных червях. Я с ним ни словом не перемолвился за тридцать годков и даже не вспоминал о нем, пока с почтой не принесли эту писульку от него.

Кэмпион с удивлением обнаружил, что смотрит прямо в глаза своему давнему спутнику жизни, чего стыдливо избегал уже несколько недель.

– А он принял мои слова за комплимент. – Его похожие на крупные бусины глаза смотрели из-под нависавших век со злостью. Как никогда не прятали от окружающих выражения упрека или даже испуга. – Вот такой он тип, этот Джас. Он будто боялся, что если я помру, то утащу его под землю вместе с собой. Вернул мой свадебный подарок для Битти, сопроводив такими словами, какие не пришлись бы по вкусу ни мне, ни вам, сэр. И я тогда начисто стер его из своей памяти. И вот теперь он вдруг объявляется, сообщает мимоходом, что моя сестричка давно умерла, о чем я знал, и просит оказать ему услугу. Простое совпадение, не более. Плюнуть, растереть и забыть. Желаете, чтобы я проваливал и дал вам спокойно поговорить по телефону?

Кэмпион отвернулся от письменного стола.

– Ты собираешься в дорогу? – спросил он.

Брови мистера Лагга взлетели так высоко, что оказались в тесном соседстве с его лысой головой.

– Не совсем так, – ответил он с чувством собственного достоинства. – Я просто укладываю шмотки. Все в порядке. Я уже написал текст своего объявления.

– Что?