Черный Дракон

Первым, что замечает Дитрих, становится синюшное запястье, полностью укрытое свежим синяком — в полумраке конюшни он кажется совсем черным — но куда больше его ужасает сама ладонь, вывернутая под столь немыслимым углом, что ее внутренняя и тыльная стороны словно бы поменялись местами. Ридевальд дергается и спешно прячет увечье, тут же спеша пояснить:

— Это обычное дело. Архимагистр де Вен обещал поправить все, как только я признаю свою, — он морщится, — неправоту в нынешнем вопросе.

— Вот как, — Дитрих недобро щурится. — Обычное дело, значит?

— Именно так, мессир. Не забивайте голову, в магическом обществе многие вещи несколько отличны от обычных. Я стремлюсь с этим смириться. Хоть и... не без труда.

Чертыхнувшись, комендант отбирает у него поводья.

— Так вы вернетесь на Амберфорт вместе с ними?

— Благодарю, — Ридевальд отстраняется, давая вывести своего коня из стойла. — Да, все верно, мессир. Я лишь желал выехать чуть раньше, чтобы добраться в одиночестве.

— Я было решил, что вы и впрямь решительно настроены защищать свои убеждения, если получите такую возможность, — комендант чуть склоняет голову, внимательно наблюдая за реакцией.

— Так и есть, — щеки молодого чародея стыдливо вспыхивают. — Но сейчас я не могу позволить себе такой роскоши, не дразните меня ею — я уже поплатился за опрометчивость, подслушав вчера ваш разговор и вмешавшись. Я всего лишь ученик, ничего не значащий для магического мира. И если, чтобы завершить свое обучение и вернуть руке возможность колдовать, от меня требуется изобразить покорность и раскаяние перед архимагистром, то у меня не остается иного выбора.

— Быть может, и остается, — Дитрих облокачивается спиной на узкую стенку меж стоел и скрещивает руки на груди, глядя на разгорающийся от его слов интерес в глазах собеседника. — Император вынужден мириться со многими старыми порядками, но он вовсе не консерватор. Осмелюсь предположить, что вы могли бы прийтись ему по душе, да и в столице без труда можно отыскать лекаря, готового вернуть руку на место без унижений. Так как вы относитесь к тому, чтобы составить мне компанию на пути в Венерсборг?

Глава 12, или Море костей

Природа этих существ многие годы волновала самые выдающиеся умы, но правда о ней туманна для нас и по сей день. Некоторые полагают их утопленниками, чьи тела остались в воде, а души не отыскали упокоения, иные же — плодами противоестественной связи человека и неразумной морской твари. Эльфы, теллонцы и прочие почитатели культа Первых считают, будто бы те — древние порождения их языческой богини Миленис, а потому являются они не уродливыми чудовищами, что всякому несут смерть, а существами в полной мере разумными, подобными нам с вами. Подобное я нахожу в высшей степени оскорбительным, ибо каждому доброму имперцу известно, что, как бы ни рождались русалки на свет, подобно всякому чудовищу появились они в этих землях по злой воле Лодура.

Фредерик Рисбитер "Бестиарий, или Чудовищ Материка описание. Том второй: Твари морские."

***

Стоишь на берегу и чувствуешь солёный запах ветра, что веет с моря. И веришь, что свободен ты, и жизнь лишь началась. И губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой.

"Достучаться до небес"

***

625 год от Прибытия на Материк

Ада морщится, когда соленый морской ветер вновь поднимает сладковато-гнилостный смрад выброшенных на причал водорослей, но не отходит от перил. Над серым под рассветным небом морем поднимается солнце, разливая белый свет по беспокойным волнам. В его желтоватых лучах туда-сюда снуют крикливые чайки, потревоженные заполнившими пиратский порт людьми.

Внизу, на палубе стоящего на якоре корабля, суетится, завершая последние приготовления, отобранная для путешествия к Пасти самим Тритоном команда. До ушей долетают крики на, похоже, всех существующих на Материке языках и диалектах, а ругательства столь витиеваты, что добрую половину не удается даже разобрать. Сам капитан, сменивший прежнее солнечно-желтое одеяние на куда менее броский серый камзол и отдающий команды звучным басом, едва заметен среди остальных. Давно выпущенный на волю из клетки Дедрик ярким красно-синим пятном огибает грот-мачту и завершает свой полет ловким приземлением прямиком на его плечо, тут же принимаясь истошно вопить то ли матросам, то ли кружащим над судном чайкам:

— Пошевеливайтесь, собаки пер-р-рхатые!

Невзирая на своеволие траносских пиратов, они как могли избегали главного порта, и пристанище их кораблей расположено было севернее, сокрытое сосновым лесом. Короткое дуновение с его стороны приносит слабый запах хвои, едва различимый за солью, и треплет отброшенную назад косу, выбивая из нее тонкие прядки.

— Море есть и в Венерсборге, принцесса, — вполголоса отмечает незамеченный ею Блез, облокачиваясь на перила совсем рядом. — Ты выбрала заковыристый путь к нему.