Черный лебедь

Что лучше? Вести размеренную серую жизнь и не подозревать, что можно испытать такое безумное притяжение, или вдохнуть полной грудью это счастье и провалиться в бездну отчаяния.

Глеб страдальчески поморщился от неотвязной мысли — на собственной шкуре испытать значение фразеологизма «Танталовы муки».

Мифологический Тантал был обречен на голод и жажду, находясь в непосредственной близости от сладких плодов и воды. Так и ему нестерпимо хотелось целовать, не выпускать из объятий эту девушку, ставшую самой родной и желанной, и сходить с ума от невозможности сделать ее своею, скрежетать зубами от бессилия изменить что-либо.

Все сказано. Все решено. И последние дни, которые им предстоит провести вместе, словно последние лучи заходящего солнца, тонко высвечивают каждую черточку любимого лица, звуки голоса, жесты. Подчеркивают неизбежность расставания и наступления душевной ночи. Беспросветной и жестокой. Пронзительно остро, до боли в сердце, обжигают неизбежностью расставания.

Глеб не позволял себе больше никаких вольностей, утром и вечером, едва ли не по — отечески целовал в лоб Анну и, сцепив зубы, чтобы не дать волю чувствам, обнимал.

И эти целомудренные дни открыли новые грани близости. Они наслаждались общением, с удивлением находя новые точки пересечения. Оба понимали — это навсегда. Никогда больше им не придется испытать такого счастья.

* * * * *

— Глеб Платоныч! Вы меня уже отчитали, как школьницу, за суеверия, но согласитесь, что жизнь не так понятна и логична, как вы пытались меня убедить. Много ведь есть того, что выходит за рамки рационализма. Не так ли? — налив в чашки чай, немного смущаясь, издалека начала Анна.

— Анна Викторовна! Вы меня пугаете, — Штольцев притворно озабоченно взглянул на девушку. — Воля ваша, вы что-то неладное задумали, — почти по-булгаковски ответил он.

Анна исподлобья кинула обиженный взгляд и собиралась уже надуть губы.

— Я так и знала. Намедни вы клялись «Волю первую твою я исполню, как свою», а теперь на попятную? — появившаяся куртуазно — цитатная манера общения добавляла отношениям трогательную нотку. Эта словесная игра еще больше сближала их, хотя должна была по идее придать некую формальность и отстраненность.

— Попроси ты от меня

Хоть казну, хоть чин боярской,

Хоть коня с конюшни царской,

Хоть полцарства моего».……

— Я не корыстная, — улыбнулась Анна. — Я хочу, чтоб вы отвезли меня к старцу Авдею, который живет совсем недалеко. Ну, Глеб Платоныч! Ну, пожалуйста, мне нужно, — Анна комично-просительно сложила руки на груди и изобразила полнейшее смирение и почтительность.

Штольцев с деланной суровостью, словно нарушая некий священный долг, не торопясь, ответил:

— Ну, раз обещал, значит, будет тебе цветочек аленький!

И только лукавые морщинки в уголках глаз говорили о том, что он счастлив исполнить любую просьбу своей подопечной. Счастлив от вида радующейся любому пустяку Анны. Она словно сбросила с себя ледяной панцирь спартанской выдержанности, который удерживал ее в рамках наверняка навязанного поведения. Сейчас, будто в последние дни каникул, она превратилась в ребенка, нуждающегося в любви и заботе. Последние дни перед возвращением в интернат строгого режима.

И Анна, действительно, как ребенок, едва не подпрыгнув от радости, подскочила к Глебу и звонко чмокнула его в щеку.

— Только потрудись объяснить, с какой целью мы туда едем. Я чувствую себя не своей тарелке, когда не понимаю, что и зачем нужно делать. Из-за этого собственно и ушел из полиции.

Восторженное сияние глаз Анны с лихвой компенсировало бы ему трудно объяснимую с точки зрения логики задачу, но взятая на себя целомудренная роль старшего товарища вынуждала быть последовательным. И поэтому он ожидающе посмотрел на девушку. Последнее, что он может сделать для нее. Интересно, а Кирилл потакает ее капризам?

Ночами он едва не вцеплялся в подушку зубами: так хотелось ему встать, зайти в комнату к Анне, схватить в охапку и вытрясти из нее, сонной, всю правду. Почему не он? Потому что Кирилл богаче? Так за это время он ни разу не увидел, чтобы Анна фыркнула от их далеко не люксового жилья, от их простого досуга, от сидения на земле, прикрытой лишь пледом. Ни мамки, ни няньки здесь за ней не бегали. И тема денег вообще ни разу не звучала.

Через два дня она улетает. Звонил Рогозин и сказал, что заказчик велел привезти девушку в аэропорт. Миссия завершена, жизни Анны ничто не угрожает. И это тоже не давало Глебу покоя. Что — то настораживало.

— И еще одно условие. Ты найдешь время и позвонишь мне, расскажешь, почему твой … Кирилл, — выговорить слово «жених» у Штольцева не хватало духу, будто оно раскаленным угольком жгло язык, — решил, что опасность миновала. Ведь мафию истребить за месяц сложновато. Обещаешь?

Анна старательно гнала от себя мысль о неминуемой разлуке. Она стремилась наполнить счастьем этих минут всю последующую жизнь. Жизнь, в которую она не могла впустить Глеба.

— А вы будете ждать моего звонка? — нежность вперемешку с грустью во взгляде дорогого ей мужчины были самым понятным ответом. — Обещаю. А вы меня отвезете к старцу.