Черный портер

– Да здесь только что в саду! Смотри, оно еще влажное, тут даже след каблучка. Эрик взял листок. Не понять это было невозможно. Взрослый человек, знающий немецкий… Вот именно! Кроме него в доме таких чужих уже не было. И что делать?

Крупным уверенным почерком на сложенной бумаге было написано: «Моя любимая! Я просил твоей руки и был счастлив, что ты ответила – «да». Но я сказал – есть препятствие. Я не решился тогда договорить. И ты поймешь, почему. Так случилось, что я не могу иметь детей! В одном из моих первых дел на работе я перенес…»

Эрик быстро скомкал белый листочек и взглянул на Милу. Он обнял ее, прижал к себе так крепко, что она пискнула, и потянул за собой.

– Пошли!

– Что ты там увидел?

– Мил, это, письмо. Рита его потеряла. Оно, правда, важное. И не для посторонних глаз. Они дома, мы – у них в гостях. Можно бы отнести его снова в сад. Сделать, все, как было, пока наша маленькая разведчица его не отыскала. Но… вдруг кто еще найдет?

А можно его вернуть. Тогда Синица поймет – мы читали! Значит, эти решения… оба хуже! И мое тоже не блеск! Но я все-таки решил.

С этими словами он увлек Милу обратно с сад. Похолодало. Все уже было убрано. Внутренний дворик приведен в порядок. Ничто не напоминало о празднике. Тент сложили. Настил для танцев из толстого пластика покоился в подвале. Колонны – обогреватели – тоже. Только несколько металлических пластин для фейерверка еще остались пока стоять.

Светились лишь два окна. Да слабый свет из сторожки, выходившей на сторону переулка, отражался на полированных поверхностях.

Эрик достал зажигалку.

– Мил, я покурю.

Он зажег сигарету, потом порвал на мелкие кусочки письмо.

– Хочешь поджечь? Еще бы!

– Ох, ты сама – детеныш!

– Ладно, дай скорей зажигалку, застукают!

– Бери!

Но огонек не сразу загорелся. Влажный листок сначала почернел, потом затлел краешек и наконец, вспыхнул рыжий язычок. Тише! Слышишь? Разговаривают!

Под окнами на третьем этаже был небольшой закрытый балкон. Выпуклый иллюминатор, теплый стеклянный аквариум, весь изнутри увили лианами. Снаружи людей не удалось бы рассмотреть даже на близком расстоянии. Но голоса…

Это была двухуровневая квартирка Петра. Капитан оставался на своем корабле, когда приходила такая фантазия. Сверху спальня. Внизу кабинет и этот вот балкон. Он с Ритой спустился вниз. Света они не зажигали.

– Петер, я так хочу, чтоб у одного из нас было ядрышко!

– Ни за какие деньги! Я тут же съем собственный орех, а твой… давай – ка я тебя ограблю! Ты суеверная? Я просто проглочу орехи. Тогда мы не узнаем, есть ядрышко или нет! Попробуй, докажи, что его не было!

– Малыш, мое счастье – это ты! Смотри, за окном тихо, словно мы не в столице, а в лесу. Я никому не позволю…

– Ой! Тихо? А там огонь! – Рита прижалась носом к стеклу. Где?

Но листочек догорел. Петр ничего не увидел.

– Это, наверно, отражение. Фары… Кометы с метеоритами…

Риты с метеоритами. Луна! Нет, ты меня поцелуй… пошли отсюда! Кроме тебя я глядел только на девочку.

– Да? Почему? Я ж ничего не понимаю. Она болтала, все смеялись… завтра же начну снова заниматься!

– Я тебе переведу. Она называет этих ребят только папа и мама. И, похоже, ей с ними хорошо, а они счастливы.

– Это «мама и папа» я поняла без перевода!

Притаившиеся как набедокурившие школьники Эрик с Милой слышали, конечно, только гул голосов. Они бочком пробрались к двери, боясь, устроить шум, но все обошлось. Было еще совсем не поздно. Но в одиннадцать в «избушке» все взрослые и дети спали без задних ног, мало чем отличаясь друг от друга.

Дмитрий Сергеевич Мысловский – солидный семейный положительный человек утром за завтраком начал осторожно подлизываться к жене. Он уплел приготовленный ее омлет с ветчиной, с аппетитом закончил салат и собрался сварить какао – это он иногда делал сам. Жена не проронила ни словечка. И Дима знал, почему.

На днях она его уговаривала сходить в кино с друзьями – соседями. После чего они были званы на пирог. А он застрял в Москве. Получил для этого отпуск. Случай, правда, был уникальный. И никакие отговорки… Ох!

Дима был в заговоре. Его роль в операции «обручение» была существенной. Он отвечал за «Шератон». Он, когда наступил час «икс» и Клинге прислал разрешение, распаковал таинственные коробки. Он привел двух молчаливых ребят, и они быстро, сноровисто подготовили все технические чудеса.

В коробках еще нашлись испанские и итальянские вина, французское шампанское! Интересно… Но это все же не главное.

Как мог Дмитрий Сергеевич Мысловский пропустить такой номер? Обручение шефа Ирбиса? ТАКОЕ обручение? Ну, как?

– Пупсик! Не дуйся. Я тебе привез коробочку, – Дима потянул жену за халатик.

– Не смей… ну, порвешь же… не называй меня пупсиком, Митяй!

– А ты не злись. Вот, гляди! Тетя Муся мне для тебя упаковала. Пирожные!

Жена Ира сдалась. Они не ссорились надолго. Что сделаешь? Посмотреть, действительно, интересно. У Димки всегда тайны. Такая работа…

В коробочке были эклеры. Но разные! Ванильные, шоколадные, кофейные… Вот, отлично! Вечером на десерт будет очень кстати. Но это явно, не все! Лукавая физиономия мужа…