Черный портер

Одна из женщин, совсем седая, с красивой элегантной стрижкой выделялась стройной фигурой, несмотря на возраст. Ее костюм – темно красный трахт, а лучше – дирндл с блузкой из черного шитья и украшения из серебряных эдельвейсов тоже притягивали взгляды. Она разговаривала с соседкой справа. Но их бы уж никто не понял. Разговор шел по-русски.

– Инга, – спрашивала соседка, – а ты не сердишься? Наш Петруша, он все разворошил. Тебе лучше не стало. Я же понимаю. Хочешь, не хочешь, а…

– Сержусь? Разве только, на судьбу. Адвокаты попались хорошие. Они договорились. Степа ж умер! Там все дело было… Лина сначала твердо верила, что это Берг. Его адвокат Хофман… мы встретились. И поговорили. Никто не хотел огласки. Никто не хотел и Лине навредить. И удалось уладить. С малыми потерями.

– Если тебе тяжело…

– Это довольно просто. Совсем скрыть было невозможно. Теперь Лина знает, что это дед. Но… Произошел такой разговор. Вот слушай. Адвокат – Чингиз был не ангел. Она – я это понимаю.

Он – ваш дед – суровый, бескомпромиссный человек. Она – я согласна.

Он – Чингиз вас по-своему любил, как никого никогда в жизни. Она –я в это верю!

Он – но ангелом он и от этого не стал! Она – возможно. Я этого не знаю.

Адвокат – да вам и не нужно знать. Это ничего не изменит! Она – я тоже так считаю.

Адвокат – ваш дед, господин Баумгартен за вас обиделся. Он счел, что нельзя допустить этого брака. Он был неизлечимо болен и знал это. Она – теперь и я об этом знаю. А тогда – нет.

Адвокат – он на свой лад выполнил долг перед вами. И он вас очень любил! Она – в моей душе нет гнева. Только большая печаль. У меня ребенок. И я справлюсь. Я постараюсь помнить хорошее о них обоих. Но мне нужно время.

Примерно так, Мария.

– Скажи, а этот пивной праздник? Хотели же родословное дерево чертить. Книжку издать. У Мамедова, мне рассказывали, были большие планы!

– Ой, Мусенька! Оказывается… Никакого предка-то у нас не было. Это просто однофамилец. Дядька Степин, не сильный был грамотей. Звон услышал… и рассказал. А родня поверила! И ну, гордится! А мой Степа – ему особенно в душу запало. И мы все – глупые индюки – не так, чтоб очень громко, но меж собой все же повторяли!

А кто ж узнал?

– Лина! Знаешь, Муся, она всегда на себя надеялась. А как эти… фантики облетели, еще больше. Кстати, она Петю твоего очень уважает! Но тут был нужен другой специалист. Она решила обратиться в архив. Ей все и выяснили… А я тебе так скажу – и пусть! Я за нее… у них с девчушкой будет очень много денег. Но я в ней уверена. Она и дочь – это будут порядочные люди. И я горжусь, что правнучка тоже Инга. Мы теперь ближе стали, она раньше дедова была.

Подружка! И я за тебя горжусь.

Мария Тимофееквна достала зеркальце. Она поправила волосы, подкрасила губки и с удовольствием оглядела свое платье. Напрасно Синица сомневался! Белая нарядная блузка оттеняла его шоколадный цвет. А фартук в мелкую клеточку с расшитым поясом и такой же шейный платок удачно гармонировали с ее глазами – вишенками.

– И платье вы с Ритой выбрали, и ходишь ты со мной всюду, – какая ж ты молодец! Другая бы села и… ай, не слушай!

Смотри, что я тебе принесла! С этими словами тетя Муся вынула из сумки пакетик. Затейливая корзиночка перекочевала из ее рук к Инге, которая обнаружила там шоколадный орех!

Возьми, вот ножичек! В этом орехе может быть ядрышко. И, если повезет…

К вящему удивлению тети Муси лицо Инги осветилось, в глазах загорелся азарт.

– Так пустой или нет… Давай откроем!

Литые половинки открылись. Золотое ядрышко очутилось на ладони Инги.