Черный призрак

Стояла стылая осень. Телега переваливалась с боку набок в глубокой колее из грязи, затвердевшей после ночных заморозков. Родное поместье Холодные Ключи встретило Сиреневого рыцаря криками воронья и шелестом сухой травы на мерзлых полях. Несколько крестьян вылезли встретить его, когда телега медленно проезжала по деревне. Они снимали шапки, кланялись, шептали молитву. Некоторые провожали сэра Арнульфа сочувствующими взглядами. Он был хорошим господином. Ни с кем не ссорился, был не жаден и большую часть времени отсутствовал. А Ильма была хорошей госпожой.

Большой дом хранил тишину. Мертвые окна-глазницы не ожили при появлении сэра Арнульфа у ворот. Никто не вышел на крыльцо. Никто не бежал навстречу по дорожке. Запущенный сад тихо вздыхал, предчувствуя зиму, но ему тоже не было никакого дела до возвращения сэра Арнульфа.

Его не было дома несколько месяцев. Что произошло?

Сиреневый рыцарь оставил телегу и вошел в едва прикрытые ворота. Гравий хрустнул под его сапогами. С камнем в груди, давившим на сердце, прижимавшем к земле, сэр Арнульф поднялся на крыльцо и толкнул источенную червями дверь. Она подалась бесшумно, без скрипа. Сэр Арнульф вошел.

Дом выглядел нежилым. Повсюду пыль, паутина. Холодно было так, будто не топили уже много недель. Сэр Арнульф хотел крикнуть: «Ильма?», но голос не повиновался ему, и из горла вырвался лишь слабый хрип.

Шаркающие шаги послышались в глубине дома. Они приближались так медленно, что сэру Арнульфу хотелось кричать. Он хотел бежать навстречу, но не мог пошевелиться.

Наконец в дверях показалась фигура в черном. Сэр Арнульф узнал Зельду, свою старую полуслепую кормилицу. Она была старой и полуслепой уже когда появился на свет Марвин. У них с Ильма не хватало духу отправить Зельду на покой.

Зельда прошаркала к сэру Арнульфу и остановилась.

– Тебя долго не было, – сказала она. – Мы посылали за тобой сына Фруны, но он не нашел тебя. Мы только вчера ее похоронили.

– Кого? – сглотнув, спросил сэр Арнульф. Голос по-прежнему не слушался его. – Фруну?

Зельда покачала головой.

– Пойдем, – сказала она. – Пойдем. Смотри, Арнульф. Познакомься со своим сыном.

Сэр Арнульф прикоснулся дрожащими пальцами ко лбу и посмотрел на существо в колыбельке.

– Сейчас, – сказал он Зельде. – Сейчас. Зельда, позови еще раз сына Фруны.

Он подошел к столу и написал барону, что покидает службу. Твердой рукой запечатал письмо и вернулся к колыбели.

Двенадцать лет спустя Сиреневый рыцарь, решительно насупив брови, стучался в ворота Хуисмаркской обители. Сопровождавший его стройный, гибкий подросток всем своим видом давал понять, что может брызнуть отсюда в любой момент, как бы крепко суровая рука родителя ни держала его за загривок.

– Сэр Арнульф из Холодных ключей. С сыном. У нас условлено о встрече с Аббатом.

Брат Бертрам загремел ключами. Он всегда любезно привечал тех, кто заранее оповещал о своем посещении.

– Заходите, будьте как дома, не забывайте, что вы в гостях, – приговаривал брат Бертрам, отпирая ворота. – Аббат уже ждет вас. Юноша может обождать в трапезной. Там его угостят пивом и сыром.

– Ну уж нет, – вталкивая сына в ворота, ответил сэр Арнульф. – Юноша пойдет со мной.

Юноша вздернул голову, показывая, что кто бы что ни говорил, а он ни от кого и ни от чего в этом мире не зависит.

Пара проследовала в Аббатов кабинет.

– Умоляю, – без предисловий начал Сиреневый рыцарь, – принять моего сына в обитель и сечь его безо всякой жалости.

– Мы получили ваше письмо, сэр Арнульф, – ласково ответил Аббат, – и рады приветствовать в нашей обители каждого, кто готов молиться и трудиться во славу Единого Бога. Ибо, как вы знаете, девиз нашего ордена – «Служить и просвещать». Однако, возможно, вы расскажете подробнее, что привело вас сюда? И почему вы избрали сию стезю для своего отпрыска? Насколько я знаю, он ваш единственный наследник. Уверены ли вы в своем решении? Я, разумеется, не стану его оспаривать, но убежден, вы поймете мое, возможно неуместное, любопытство. Служение Господу – почетный и благочестивый путь, но, к сожалению, обычно отцы оставляют его для младших сыновей, в то время как старшим (или единственным) сыновьям предназначено продолжить род и унаследовать состояние.

– Ну, состояние мое не такое уж и большое, – сказал Сиреневый рыцарь. – А что касается продолжения рода… Все надежды мои были возложены на этого ребенка. Ансельм действительно мой единственный сын. Два его старших брата давно погибли. Моя жена умерла, рожая его. Я надеялся, что он последует своему предназначению. Поднимет из запустения поместье, женится, заведет детей, снискает славу на поле битвы… Но увы, боюсь, все мои надежды пошли прахом. Я опасаюсь, что это безнадежно, отец. В голове этого мальчика живут бесы. И я надеюсь, что в этом месте их смогут если не изгнать молитвами, воздержанием и послушанием, то по крайней мере удержать в узде. Ваше преподобие, в этом ребенке живет бес! И я молю вас принять его к себе и воспитать в благочестии. Другой дороги для этого юноши я не вижу.

Аббат обратил свой взор к юноше.