Черный призрак

С того момента, как в тот роковой день сэр Арнульф подошел к воротам своего дома, мир для него полностью изменился. У него родился ребенок, его жена умерла. Два факта, которые с трудом воспринимало его сознание. Отправляясь в очередной поход барона, он не знал, что Ильма беременна. Не знала и она сама. Сэр Арнульф часто думал потом об этом – истинное дитя-неожиданность, Ансельм никогда не принадлежал своему роду. Он был предназначен иной судьбе. И когда сэр Арнульф, баюкая его на руках, мечтал о том, как этот мальчик вырастет и возродит Холодные ключи в процветании, он лишь обманывал себя. Роду Сиреневого рыцаря суждено было прерваться. Оглядываясь назад, сэр Арнульф понимал: то, что Ансельм не останется в Холодных ключах, было ясно с самого начала.

Он был совершенно не похож ни на одного из своих братьев. Собственно, он не был похож на нормального мальчишку вообще. Он был резвым, любознательным ребенком, но эти любознательность и резвость были совершенно иного рода, нежели у Марвина, который вечно верховодил ватагой озорников, или у Рона, старательного, серьезного, повсюду таскавшегося за сэром Арнульфом, за братом, за своим наставником и требовавшего все рассказать и показать, не успокаивавшегося, пока не сделает все как надо.

В глазах Ансельма плясали бесенята. Игры со сверстниками его не интересовали, а если и интересовали, то лишь для того, чтобы подбить всех на какую-нибудь каверзу, от которой у взрослых волосы вставали дыбом. Однажды Ансельм подговорил сына купца украсть у отца кошелек, и на вырученные деньги приятели накупили шутих и в полночь переполошили деревню фейерверками. В другой раз Ансельм влез в окно к местному священнику и разрисовал углем все имевшиеся у того священные книги. Как только Ансельм достиг семилетнего возраста, сэр Арнульф отдал его в оруженосцы в надежде, что мальчишка заинтересуется блеском рыцарской жизни и забудет о глупостях. Не тут-то было: через несколько месяцев рыцарь отослал Ансельма восвояси без всяких объяснений. У следующих трех господ сэр Арнульф добиться причин отказа также не сумел. На письма следовали вежливые отписки, на вопросы в лоб рыцари отводили взгляд. Лишь один, помявшись, сказал сэру Арнульфу, что его сын не годится для военной службы. И, откровенно говоря… если признаться… рыцарь его немного боится. Сэр Арнульф был благодарен ему за честность и позже прислал в подарок бутылку отличного висканского вина. Он понимал этого рыцаря. хотя сам сэр Арнульф не мог бы точно сказать, в чем дело, но ему пришлось признаться и себе: Ансельм совсем не таков, каким сэр Арнульф мечтал его видеть, когда мальчик еще лежал в колыбели.

Ансельм был чужд Холодным ключам. Вот Марвин, Рон – они здесь были свои. При них и Ильме дом был теплым, живым. Он дышал, он хотел будущего. Теперь сэр Арнульф все дни проводил в своем кабинете, перебирая ветхие трофеи, вспоминая былое, думая о том, что произошло с его жизнью. Пыльные комнаты, траченные молью гобелены, грязные скрипучие полы, холодные стены, безжизненные камины, затянутые пылью углы – и средь всего этого лишь шарканье полуслепой Зельды и легкие шаги Ансельма. И шелест страниц.

Иногда наступала тишина. Это значило, что во дворе Ансельм копается в грязи, разглядывая червей. Или залез на грушу и наблюдает за пчелами – как они летают туда-сюда, собирая нектар. Или лег на землю и пытается услышать, что происходит там, в глубине…

Сэр Арнульф утаил это от Аббата, но он знал, что Ансельм ворует книги. Мальчик хорошо их прятал и никогда не попадался на воровстве. Но Аббат точно знал, что Ансельм прочитал не только те два романа, что были у них в доме.

Сэр Арнульф надеялся до последнего, что Ансельм изменится. Он думал: он такой потому, что он растет без матери. Оба его брата умерли до его рождения. Я уже стар. У него трудная судьба. Он перерастет свои странности, он станет другим.

Но ничего не изменилось. Ансельм дерзил, воровал книги, смотрел на пчел и категорически не желал учиться драться. Он был равнодушен к таким понятиям, как слава, отвага, благородство и честь. Как устроен мир – вот единственное, что его интересовало.

Когда Ансельму исполнилось двенадцать и вместо неуправляемого ребенка он стал неуправляемым подростком, сэр Арнульф окончательно понял, что из его сына не выйдет толк. И сделал единственное, что хоть как-то могло спасти Ансельма – передоверил его Господу. И хотя сэр Арнульф покидал Хуисмарк с тяжелым сердцем – не того он желал бы для своего сына, совсем не того, – он чувствовал, что поступил правильно. Тяжко было у него на душе, но впервые за многие годы – спокойно. Если кто и сможет правильно позаботиться об Ансельме, то только Господь.