Черный ветер

- Давно-давно, шибко давно я тут живу. Весь век свои тут живу. Ой, шибко давно! Старуха была - похоронил, дочка была - война ее взяла. Один остался, как сокол-бургэд, вот и доживаю свой век…- Старик тяжело вздохнул, помолчал, выбил пепел из пожелтевшей трубки, вырезанной, наверно, им самим из витиевато-узорчатого корня забайкальского рододендрона. И, снова вздохнув, продолжал: - Эта стара изба полета лет стоит, а все не упала. Эх-ха-ха, однако, шибко долго живу я на это земля, скоро, однако, девяносто лет стукнет, а бурханы никак не желат призвать меня к себе, видно, забыли меня совсем… Варнаки! Ай, что я сказал?! Слово черное сказал бурхану самому!.. Ай-яй-яй, как нехорошо, из ума, видно, я выжил, старый дурак! Эхма, что за жизь, кака эта жизь! Одно только утешение-Кузьма. Хоть и пришлы человек, хоть и пострадавши на войне человек, все же рядом со мной живет, вот уже двадцать с лишком лет живет. Помогает меня, жалеет меня, утешает. Дочка моя на фронт познакомился, в жены взял. Да вот не дожила она, бедняжка, до победа. Была-то она там санитарка али санинструктор, раненых таскала из огня. Ох, тяжела была, однако, служба у нее! Что делаш, сама же пожелала туды, в огонь-пекло. Значит, на роду написано было… А Кузьма-то никак не желат пока жениться, заводиться семья. Пора ему, давно пора. Сколько я сказал ему, ан нет, стоит на своем. Видно, ждет моя смерть, не желат старика огорчать. Како благородна человек, како верна своя любви человек!.. Таки люди мало найдешь в нынче время… Эх-ха-ха, так и живу, жде не дожду своя смерть. Видно, бурханы забыли меня, забыли брать меня себе. Не слышат они голос моя. Видно, оглохли они, шудхур полосата… Ай, опять ругательство! Ах, беда, шибко беда, из ума выжил стара Бухэ. Эхма! Эх-ха-ха!..

Старик встал, подошел к печке, нашел догорающий уголек, взял его двумя пальцами и положил на погасшую трубку, затянулся глубоко и выпустил изо рта густой синий дым. Снова уселся на скамыо и принялся курить, уставившись в одну точку.

Георгий Николаевич понял: разговора не будет. Придется все же до Урочина добраться.

Учитель потянулся до хруста в спине и пошел к логу, где по берегу маленькой речушки петляла узкая тропинка.

Глава тринадцатая

С МОРЕМ НЕ ШУТЯТ

- Давайте, ребята, покатаемся! - сказал Толя, подойдя к маленькой гребной лодке, стоявшей в устье речушки.

- Да, покатаешься! - возразил Жаргал.- Сейчас Кузьма Егорыч с Цыденом поедут на ней за мясом. Ты что, не слышал?

- Ну ничего! - не унимался Толя.- Найдем бревна, сделаем плот, и всё.

- Верно, правильно, точно! - запрыгал Петя.

- Пошли!-сказал Толя.- Вон там, у мыса, я видел большое бревно.

И ребята пошли вдоль берега туда, куда показал Толя. Берег был усеян отшлифованными овальными камнями разной величины. А поодаль от берега камни уступали свое место довольно широкому, метров на пятьдесят, песчаному откосу, который был испещрен выброшенными морем корягами, коло-«динами, пнями, сучьями, щепками. Тут же росли редкие сосны-великаны с причудливыми, фантастического вида корнями. Ураганные ветры выдули песок из-под корневищ этих деревьев. Поработали тут и могучие штормовые волны моря, с титанической силой накатывающиеся на берег во время циклонных бурь. Вот и стали корни деревьев похожи на щупальца спрута, и, казалось, стоят сосны на кривых ногах. Меж такими корнями свободно может пройти человек в полный рост, не сгибаясь. Может и посидеть под ними, отдохнуть, схорониться от жаркого солнца.

Толя, как всегда, опередил своих старших товарищей и, подбежав к одному такому причудливому дереву, забрался под колченогие корни его и сидел там, словно юркий бурундучок, увильнувший от погони. Смешно было смотреть на него, такого маленького, рядом с исполинской мохнатой сосной. Впрочем, не только смешно, но и жутко. Казалось, это громадное дерево вот-вот плюхнется или осядет на землю всем своим тяжелым корпусом и в лепешку раздавит забравшегося под него «бурундучка». Петя и Жаргал подошли к дереву и не без тайного страха забрались под него и уселись рядом с Толей.

- Вот здорово! - восхитился Жаргал, поблескивая черными бусинками глаз.- Осьминог!

- Да! - согласился Петя.- Попадись такому осьминогу, он целиком тебя и проглотит!

- С пряжкой и пуговицами! - добавил Жаргал.- А тебя,

Петька, в первую очередь: ты жирный и вкусный. Вкуснее омуля на рожне! Точно!

- А тебя, думаешь, не проглотит? - «завелся» Петя.- Еще как! Думаешь, если ты тощий, так и застрянешь у него п горле? Как бы не так!

- Ну ладно, ладно, хватит! - Жаргал миролюбиво поднял руки и захлопал ладонями над головой.- Пусть будет твоя правда, Петух, замолчи! Мы ведь, кажется, уговорились плот делать, а не языком болтать! Пошли!