Черный ворон

– Ты сначала штампик в паспорте спроворь, прописку. А сомневаться потом будешь. Таня отвечала, не выбирая выражений. Ну нет, если она все же решится на этот брак, то обратного ходу уже не будет. Всерьез и навсегда, до березки. Она просто не может, не имеет права предать чистую и трогательную любовь этого славного, нелепого, талантливого соплиста. Но в таком случае... В таком случае она навсегда лишится возможности вновь испытать то неземное, всеохватывающее чувство, когда земля уплывает из-под ног, а небо превращается в сплошную радугу, переливающуюся всеми цветами... Да, но такая любовь бывает только раз – и этот раз у нее уже был... А с Ванечкой ей будет хорошо. А ему с ней.

Уж она постарается...

Автомобиль медленно катил по зимнему городу. Было – непривычно тихо – обычные городские шумы приглушал снег. На императоре Петре красовалась снежная шапка, и белый вальтрап покрывал круп медного коня. Проезжающих приветствовали адмиралтейские львы. Словно улыбаясь, сверкал чистыми стеклами Эрмитаж.

Все трое молчали, как бы заранее переживая то, что должно вот-вот случиться. В салоне «Москвича» создалось особое эмоциональное поле, торжественно-тревожное, будто автомобиль вез не невесту в загс, а, как минимум, первого космонавта на космодром. На этом настроении Владимир Николаевич проскочил Скороходова, и к загсу они подъехали вкруговую, через Рентгена и Льва Толстого.

И вовремя – торжественность стала немного удушливой, и всех как-то разом отпустило, когда они издалека увидели Ванечку. Он стоял без пальто, в черном костюме, на самом краю тротуара спиной к ним и напряженно вглядывался в направлении Кировского, откуда они должны были подъехать.

Таня улыбнулась, Владимир Николаевич хмыкнул, а Нинка весело, звонко, с легким налетом истерики произнесла:

– Вон он, женишок-то. Торчит, как забытая клизма.

И первая засмеялась. Эту присказку она подхватила у Андрея Житника и охотно употребляла при случае.

Когда машина поравнялась с Ванечкой и он наконец заметил ее, подскочил поближе и раскрыл перед Таней дверцу, все трое пассажиров встретили его дружным смехом. Таня с Ниной переглянулись, замолкли, но тут же дружно обратили взгляды на Ванечку и снова неудержимо расхохотались.

– Вы это что? – недоуменно спросил он.

– Прости, – сказала Таня, выйдя из машины и поцеловав его в щеку. – Ты такой славный, и нам очень весело.

– Здравствуйте, Таня, – сказал высокий молодой человек, появления которого никто из них не заметил. – Я Павел, друг и свидетель. Поздравляю вас... Пойдемте внутрь. Уже скоро.

Он взял ее протянутую руку в перчатке, склонился и поцеловал.

Таню словно током ударило. Ее ноздри затрепетали, уловив давний, незабываемый запах – лимона и сосновой хвои. Она вздрогнула и отвернулась.

Оставив пальто в машине, они поднялись по витой лестнице на второй этаж и оказались в полутемном, симпатичном зальчике, где стояли и сидели, разбившись по кучкам, десятка полтора людей.

К Тане тут же подбежала какая-то девушка, лицо которой в полутьме Таня разглядела не сразу. Она крепко обняла Таню, поцеловала и сунула в руки букет белых роз.

– Танечка, родная, поздравляю! Лариса. А вот и Игорь – улыбается, целует, тоже поздравляет.

– Ванечка, вот познакомься. Лариса, Игорь, мои друзья.

Ванечка вглядывается в лицо Игоря и вдруг широко улыбается:

– Гарик, старый черт, надо же где встретились? Ну как ты, рассказывай... – И, повернувшись к Тане, объясняет: – Я ведь с этим хмырем в одной школе учился, только классом старше. С тех самых пор и не виделись. – И вновь к Игорю: – А это жена, да? Познакомь...

Как-то так получилось, что Таня оказалась вдвоем с Павлом. Он улыбнулся ей и сказал:

– Мне Иван много про вас рассказывал.

– А мне – про вас. Он вас очень любит.

– Надеюсь, что вас все же больше.

– И я надеюсь... Я вас именно таким и представляла.

– А я вас – не совсем такой.

– Какой же?

– Чуточку более обыкновенной. Думал, что он, рассказывая о вас, невольно преувеличивал, как свойственно поэту и влюбленному. А оказалось – наоборот...

– Пройдемте со мной, пожалуйста, – с деловым видом обратилась к Павлу женщина средних лет. – Надо кое-что уточнить.

– Извините, – сказал Павел Тане и пошел вслед за женщиной в кабинет, расположенный в конце зала.

– Скажите, на какую фамилию выписывать свидетельства? – спросила женщина, когда они оказались в кабинете.

– То есть? – не понял Павел.

– Ну, невеста будет брать фамилию мужа или не будет?

– Не знаю. Сейчас выйду, спрошу.

– Да как же так, товарищ дорогой? Вы что же, раньше не могли сговориться, будет она брать вашу фамилию или нет?

– Мою?

– Ну да. Ведь вы жених, Ларин Иван Павлович?

Павел рассмеялся.

– Извините, я всего лишь свидетель жениха.

– Ой, простите, пожалуйста, – смутилась женщина. – Я почему-то была совершенно уверена...

– Бывает. Мне пригласить жениха?

– Да, будьте добры...

Павел вышел, посмеиваясь про себя. Надо же! Ведь рассказать – не поверят. Да, пожалуй, и рассказывать не стоит.

Таня, естественно, взяла фамилию мужа.