Черный

— А свою не хочешь? — сказал я.

Это было испытание. Если я его не выдержу, то ничего хорошего в этой школе не жди, потому что главное не в том, как ты учишься, а как к тебе относятся ребята, а чтобы заслужить их уважение, ты должен в любую минуту быть готов драться.

— А ну извинись, — потребовал мальчишка.

— Попробуй заставь меня, — отвечал я.

Ребята загудели, предвкушая драку. Парень колебался, оценивая свои шансы.

— Новенький тебе такого наговорил, а ты стерпишь? — подзадоривали его остальные.

Парень подошел ближе. Я не отступил. Теперь мы стояли нос к носу.

— Думаешь, я тебя боюсь? — спросил он.

— Я уже сказал, что я думаю, — сказал я.

Кто-то из ребят, испугавшись, что драка не состоится, толкнул парня прямо на меня. Я изо всех сил отшвырнул его прочь.

— Чего толкаешься! — заорал он.

— А ты не лезь!

Его пихнули снова, и тогда я врезал ему прямо в челюсть. Ребята лезли вперед, вопили, напирали сзади, и мы оказались в таком тесном кольце, что едва можно было занести руку для удара, да еще ребята чуть не сбивали нас с ног. Каждый попавший в цель удар вызывал восторженный рев. Я должен был одержать победу и стоять до конца, иначе мне придется каждый день мериться силами с новым противником, и потому я дрался не на жизнь, а на смерть, стараясь избить его в кровь и доказать, что я не трус и меня голыми руками не возьмешь. Прозвенел звонок, нас разняли. Драка вроде бы закончилась вничью.

— Мы еще с тобой встретимся! — крикнул мальчишка.

— Катись ты, — ответил я.

В классе ребята начали меня расспрашивать — я заслужил их интерес. Когда занятия кончились, я приготовился продолжать драку, но парня нигде не было видно.

По пути домой я нашел на улице дешевый перстень и сразу сообразил, на что он может пригодиться. Перстень был с красным камнем, державшимся в тонких острых лапках; я их слегка разогнул, камень вынул, надел перстень лапками вперед и начал боксировать, как на тренировке. Ну, сунься он теперь ко мне, узнает, как со мной драться — всю рожу раскровеню.

Но мне так и не пришлось пустить перстень в ход. Я продемонстрировал в школе свое новое оружие, и весть о нем сразу же облетела всех мальчишек. Я снова вызвал своего противника на бой, но он отказался. В драках уже не было необходимости. Ребята приняли меня в свою компанию.

Не успел я завоевать право на школьный двор, как приключилась новая беда. Однажды вечером, перед сном, я сидел в гостиной и делал уроки. Дядя Кларк, плотник по профессии, делал за своим столом наброски домов. Тетя Джоди штопала. Зазвонил звонок, и Джоди открыла дверь соседу, которому принадлежал наш дом и который раньше жил в наших комнатах. Фамилия его была Берден, он был высокий, сутулый, с довольно светлой кожей, и когда ему сказали, кто я, я встал, и он пожал мне руку.

— Здравствуй, сынок, — сказал мне мистер Берден, — я рад, что в этом доме появился еще один мальчик.

— А где же другой? — живо откликнулся я.

— Здесь жил мой сын, — сказал мистер Берден и покачал головой. — Но теперь его нет.

— Сколько ему лет? — спросил я.

— Он был почти твой ровесник, — сказал мистер Берден печально.

— А куда он уехал? — глупо спросил я.

— Он умер, — сказал мистер Берден.

— Ой!

Какого же дурака я свалял! Наступило долгое молчание. Берден с грустью смотрел на меня.

— Ты спишь там? — спросил он, показывая на мою комнату.

— Да, сэр.

— И мой сын тоже спал там.

— Там? — переспросил я.

— Да, в этой самой комнате.

— И на этой самой кровати? — спросил я.

— Да, это была его кровать. Когда я узнал, что ты приедешь, я отдал ее дяде Кларку, для тебя, — объяснил он.

Я видел, что дядя Кларк делает отчаянные знаки мистеру Бердену, но поздно! Перед моими глазами поплыли привидения. Вообще-то я в них не верил, но меня учили, что бог существует, и я нехотя это признал, а раз есть бог, то уж, конечно, должны быть и привидения. Я сразу же почувствовал, что никогда не смогу больше спать в комнате, где умер сын мистера Бердена. Умом я понимал, что покойный не сделает мне ничего плохого, но для меня он словно бы ожил, и казалось, мне уже от него не избавиться. Когда мистер Берден ушел, я робко сказал дяде Кларку:

— Я боюсь в той комнате спать.

— Почему? Потому что там умер его сын?

— Да, сэр.

— Господи, сынок, тебе-то чего бояться?

— Я все равно боюсь.

— Все мы когда-нибудь умрем. Зачем бояться раньше времени?

Что мне было ему ответить?

— Ты хочешь, чтобы люди боялись тебя, когда ты умрешь?

На это я тоже не нашел что ответить.

— Ерунда все это, — продолжал дядя.

— Но я боюсь, — сказал я.

— Это пройдет.

— Может, я буду спать где-нибудь еще?

— Больше негде.

— А этот диван, давайте я буду спать на нем.

— Разрешите мне, пожалуйста, спать на этом диване, — насмешливо поправила меня тетя Джоди.

— Разрешите мне, пожалуйста, спать на этом диване, — повторил я за ней.

— Нет, не разрешу, — отрезала она.

Я побрел к себе и стал ощупью искать кровать; мне казалось, что на ней лежит труп того мальчика. Я дрожал. Наконец я лег и укрылся с головой одеялом. Ночь я не спал, и наутро глаза у меня были красные, опухшие.

— Ты что, плохо спал? — спросил дядя Кларк.

— Я не могу спать в той комнате.