Черри

Под симфонию Моцарта, которая то несла ее ввысь, то опускала на землю, Черри чувствовала на себе пристальный взгляд Дэниела и ничего не имела против. Ей нравилось обращать на себя внимание, а внимание приличного человека было приятно вдвойне. Только однажды она становилась объектом такого интереса. Последний раз она видела Николаса Брэндона больше восьми месяцев назад, но она помнила его лицо так, как будто он стоял прямо перед ней. Черри тогда вытащила старую подружку по школе пропустить по стаканчику (сославшись на то, что они с ней давно не виделись) и предложила дорогой секретный коктейль-бар подальше от их домов. Черри вошла, следом – ее подруга, громко воскликнувшая от восторга при виде обстановки, и, как она и рассчитывала, увидела Николаса. Она достала из сумочки деньги.

– Купи нам по коктейлю. Я отойду в туалет.

Подруга направилась к бару, а Черри – к Николасу. Когда она была в паре шагов от него, он поднял на нее глаза и был застигнут врасплох. Его виноватый взгляд приносил ей одновременно и удовольствие, и боль. Николас был старшим сыном телевизионного магната и недавно начал слушать в Оксфорде курс лекций по экономике, в преддверии другого обучения, которое он получит под началом своего отца. Ему ведь было суждено унаследовать семейный бизнес. Он вырос в Уэбб-истейт, огороженном и охраняемом земельном владении на самом юге Кройдона, где строились многомиллионные особняки и царили вековые правила, вроде запретов на ношение шорт и сушку белья во дворе.

Черри отметила, как он стал озираться по сторонам, словно пытаясь делать вид, что не замечал ее, но она ни за что на свете не позволила бы ему отвертеться. Она приблизилась вплотную к его столику, лишая его возможности игнорировать ее.

– Привет, – сказал он с напускным удивлением.

– И тебе привет. Не думала, что встречу здесь тебя.

– Конец семестра. Сдал экзамены на прошлой неделе.

Черри это знала, потому что проверила расписание рождественских каникул на сайте университета.

– Так ты… все еще ходишь сюда? – поинтересовался он.

Это было их место, Николас привел ее сюда на первом свидании, и Черри помнила, как они держались за руки под столом и строили планы на будущее, когда он уедет учиться. Она была готова изменить свой график, чтобы больше не работать по выходным в пиццерии, где они познакомились, а вместо этого навещать его в Оксфорде. Тогда ей не приходило в голову, что все эти планы были подстроены под него, а не под нее.

– В последний раз, скорее всего. Я переезжаю.

– Вот оно что. Куда?

– В Кенсингтон. – В этом была доля правды.

– Серьезно?

Слегка недоверчивая улыбка тронула его губы, как будто она наверняка напутала и забыла, где на самом деле находится Кенсингтон.

– Что, скажешь, я не подхожу?

Он поморщился и отвернулся.

– Я не в этом смысле.

– Нет? А то я помню, как ты сказал, что твои родители предъявляют к тебе определенные требования, которых ты якобы не разделяешь, но выбора у тебя нет, если ты хочешь однажды получить управление отцовским бизнесом.

Черри перевела взгляд на привлекательную длинноволосую блондинку, которая подошла к столику Николаса, вернувшись со стороны туалетов, с сосредоточенным выражением на лице. Черри застыла как вкопанная, ее сердце бешено заколотилось. А он времени зря не терял. Такая девушка точно понравится родителям, девушка при деньгах, с хорошей родословной, хорошими связями.

– Все в порядке? – спросила она с сомнением, переводя взгляд с Черри на Николаса.

– В полном, – быстро ответил тот.

– Держи, твой яблочный мартини.

Вернулась подруга и протянула Черри бокал. Николас поднял на нее глаза, и Черри пожалела о своем выборе – именно Николас впервые угостил ее этим коктейлем. Она быстро повернулась к ним спиной и, уже уходя, слышала, как блондинка вполголоса начала засыпать его вопросами о ней. Черри добралась до бара и, обернувшись, увидела, как они сидели в обнимку и Николас потихоньку уговаривал девушку допивать, чтобы они могли уйти, и ей очень захотелось не быть той, кого оставили позади. Черри залпом выпила коктейль, схватила подругу за руку и сообщила ей, что они уходят.