Чертополох и терн. Возрождение веры

Однако солдаты нашли воду у ворот Вифлеема (см. Книгу Царств). В Евангелии от Луки в тексте сказано, что Мария родила в городе Вифлееме, в хлеву, поскольку в гостинице не было мест: Святое семейство уже внутри городских стен. Существование подземного резервуара также не получает текстуальных подтверждений. Речь идет о прудах Соломона, находящихся близ Вифлеема, куда вода поступает самотеком: пруды – не подземные воды; к тому же выходные отверстия мог бы завалить песок во время песчаной бури. Наконец, царь Давид принесенной водой не воспользовался, вылил на землю: солдаты рисковали жизнью, чтобы принести воду, такой ценой царь отказывается пить. Согласись мы с версией Блюм, пришлось бы согласиться с тем, что волхвы не принимают жертвы Христа.

Роль живой природной силы в сценах «Поклонения волхвов» играют (во многих композициях) растения, окружающие хлев. Напор растений, разрушающих гранитные плиты, – частый мотив в «Поклонении волхвов» (например, у Гирландайо или Госсарта), можно считать, что плиты рассыпались под напором жизненной энергии растений, так и образовались окна: пафос соответствует идее рождения Спасителя. Но на окнах решетки, а помещение под хлевом/базиликой – не резервуар с водой и не катакомбы. Не будет излишне смелой догадкой предположить, что внизу, непосредственно под Марией и Иисусом, находится Ад. Младенцу предстоит погибнуть, воскреснуть, затем спуститься в Ад, чтобы вызволить оттуда Адама и Еву; типично рогировская мысль: совместить рождение младенца и деяния взрослого Иисуса в едином пространстве. Заглянуть в бездну, которая предстоит, – осознание будущего присуще Мадонне. Этой метафорой образ не исчерпывается: опыт Рогира ван дер Вейдена напомнил художнику о странных отдушинах, забранных решетками. В 1450 г. Рогир работает при дворе д’Эсте в Ферраре. Подземные темницы д’Эсте находятся непосредственно под Башней Льва, где размещалась пиршественная зала и коллекция живописи; казематы выходят небольшими окнами непосредственно в парадный зал: узкие окна с решетками расположены у самых ног пирующих. Рогир был человеком, чувствительным к социальному злу; изучить Книгу Царств, чтобы найти малозначимый эпизод, – если такой порыв допустить, то тем более понятна потребность изобразить увиденное.

Чтобы в полной мере осознать нарисованное в Мидделбургском алтаре, стоит сосредоточиться на «Алтаре Коломбы» (1451, Мюнхен, Пинакотека), том самом, что так поразил Гете. Иоганн Гете увидел триптих в Гейдельберге, в ту пору считалось, что автор ван Эйк; Гете написал следующее: «В своей жизни я написал много стихов, среди них несколько хороших и много посредственных, вот Эйк создал такую картину, которая стоит больше, чем все, что я сделал». Однако сделал картину ван дер Вейден, и сделал он нечто прямо противоположное тому, что делал ван Эйк.

В центральной части триптиха «Поклонение волхвов» изображены три посетителя хлева, пришедших взглянуть на младенца и одарить Святое семейство. Волхвы не типичные: во-первых, они безбороды (как правило, безбородым рисуют лишь юного Каспара), выбриты на манер бургундской знати; во-вторых, они все европейцы (как правило, Бальтазара рисуют мавром, а Мельхиора азиатом), в-третьих, они одеты слишком роскошно (хотя магов-волхвов и именуют иногда «королями», это всего лишь астрологи/мудрецы и нарядность и одежду никогда не преувеличивают до наличия богатого оружия и шпор. Перед нами три вельможи – одетые по бургундской моде, причем роскошно, по-герцогски. Это три поколения герцогов Бургундии: Иоанн Бесстрашный, Филипп Добрый и Карл Смелый. У ног Карла – та самая гончая собака, которую помним по «Семи Таинствам» и миниатюре 1447 г. Карл почти не изменился, но из юноши превратился в молодого мужчину. На этой картине ему лет семнадцать. Портрет абсолютно достоверный, соответствует иным изображениям Карла; столь же похож и Иоанн Бесстрашный. Герцоги навестили Мадонну с младенцем и вручают им дары – но герцоги (и это зритель понимает лишь постепенно) вовсе не волхвы. Волхвы подлинные – те самые бородатые старцы и мальчик Каспар – стоят в дверях хлева, не осмеливаясь войти; они, как и положено, представляют разные нации: один в чалме, другой очевидно восточного происхождения. Они и принесли чаши – а герцоги взяли у них дары, чтобы от своего имени поднести Марии. Мы видим, как юноша Каспар передает свою чашу Карлу Смелому, который протянул руку, чтобы чашу принять. Рогир ван дер Вейден в свойственной ему манере показал, как государственная идеология подменяет веру – насколько успешно обмануто этой подменой Святое семейство, гадательно.

Тема, намеченная в Мидделбургском алтаре (хлев роженицы – языческий храм, который стоит на темнице, – образ государства), – развита, и проговорена до конца.

7