Чертополох и терн. Возрождение веры

Где Ланселот? Куда ни глянь,Тот умер, этот погребен,Но где наш славный Шарлемань?

Где Дюгеклен, лихой барон,Где принц, чья над Овернью длань,Где храбрый герцог д’Алансон?

И так далее. Рыцарство отнюдь не тождественно аристократии, которая присвоила себе права и ритуалы рыцарства, подобно тому, как члены партии большевиков присвоили себе лозунги коммунаров.

Речь, однако, не о буквальных совпадениях.

Речь о том, что парадоксальное мышление Франсуа де Монкорбье по прозвищу Вийон в контексте творчества Иеронима ван Акена по прозвищу Иероним Босх не кажется парадоксальным, и образы Босха не кажутся следствием больной фантазии, если вспомнить «Балладу истин наизнанку».

Из рая я уйду, в аду побуду,

Отчаянье мне веры придает,Я всеми принят, изгнан отовсюду.

Если принять, что отчаяние (верное слово, именно отчаяние охватывает зрителя картин Босха) придает безбожным картинам Босха веру, то смотреть на эти картины продуктивнее. Пройти через отчаяние и даже безбожие для укрепления веры – в этом и состояла ересь гуманизма.

Сопоставление Босха с Вийоном нужно в данном рассуждении затем, чтобы показать: мастера пишут «Страшный суд», следуя канону, – но радикально меняют перспективу взгляда на явление; эта смена перспективы и создает странность. В сущности, «Большое завещание» Вийона есть не что иное, как поэма Страшного суда. Но ведь и «Воз сена» – это триптих Страшного суда.

То, что Босх, рисуя финальные вещи, пожелал посмеяться над своим куртуазным временем, очевидно. Череду инфернальных пророчеств Босха замыкает картина, подводящая итог Великому герцогству Бургундскому, утопии объединенной Европы, мечте Карла Смелого провозгласить свой куртуазный двор, почти столетие цветший посреди Столетней войны, – главным королевством христианского мира. Осуществиться этому плану, как мы знаем, было не дано: Бургундия, старательно избегавшая войн и лавировавшая меж Францией и Англией в Столетней войне, все-таки вступила войну, желая обширные территории, присовокупленные к апанажу путем удачных бракосочетаний и контрибуций, провозгласить суверенным королевством. В планы входило продлить Бургундское герцогство до Прованса, смирить Людовика XI. В 1477 г., в битве при Нанси, герцог бургундский Карл Смелый был убит. Бургундское герцогство прекратило свое существование – с ним вместе прекратила существовать и эстетика бургундского Ренессанса.

Триптих «Воз сена» Иероним Босх писал с 1510 и до 1515 г., это предсмертное высказывание (мастер умер в 1516), посвященное великому строительству, обернувшемуся пшиком: в результате долгих усилий возвели копну сена, то есть пустоту и суету. Центральная часть триптиха – не собор, не архангел с весами, не человечество, призванное на суд дел своих; центр триптиха занимает гигантская копна сена – символ тщеславия и бессмысленной алчности. После балов и празднеств, роскошных дворцов и храмов, пышных одежд и украшений все, что осталось, – это сухая трава. Написан триптих спустя тридцать пять лет после крушения Бургундского герцогства, в котором Босх был рожден, идеалами которого воспитан, у мастеров которого он учился и где работал полжизни. Хертогенбос не был столицей Бургундии, и двор в городе Босха не располагался. Однако при жизни художника это был заметный город, пышный двор навещал его трижды. Триумфальное прибытие Карла Смелого со свитой в 1467 г. Босх наблюдал семнадцатилетним юношей. Уже зрелым мастером он присутствовал при въезде в город в 1478 г. Марии Бургундской, наследницы погибшего при Нанси герцога, и ее мужа, Максимилиана Австрийского – хроники описывают невероятную процессию: 250 всадников, за ними епископ Трира, потом еще 150 рыцарей и т. д., – можно лишь представить себе, как художник, живший в самом центре города, на рыночной площади, реагировал на эту кавалькаду. Филипп Красивый с женой Хуаной Безумной посетили Хертогенбос в 1496 г., когда Бургундии уже не существовало. Приехали они уже как представители династии Габсбургов, поделившие былое герцогство с Валуа. От Бургундии и ее особенной эстетики не осталось и следа. Сегодня нам, в XX в. наблюдавшим крушение империй и амбиций, должно быть понятно, что чувствовал художник, наблюдая за пышной процессией наследников пепелища.

Триптих «Воз сена» – подведение итогов общеевропейской утопии, явленной в лице Бургундии.

Три триптиха Босха, если говорить об их символическом толковании, рассказывают потомкам о гибели куртуазной рыцарской утопии. Мы вправе считать эти три картины «Страшного суда» вполне осознанным символом, обозначающим конец рыцарской эпохи.

3