Червь

В: Это я узнаю от неё самой. Рассказывайте лишь о том, что видели и слышали самолично.

О: Я проводил мистера Брауна туда, где дожидался мистер Бекфорд. Они раскланялись, сели. Тут начались любезности да церемонии, но я уже не слушал, а пошёл распорядиться касательно чая.

В: Они держались друг с другом как чужие или как давние знакомцы?

О: Как чужие. Мистер Бекфорд частенько так.

В: Как «так»?

О: Ну, сводит знакомство с чистой публикой из проезжающих. С теми, кто все науки превзошёл, по латыни говорит.

В: Словом, два джентльмена повстречались против всякого чаяния?

О: Похоже на то, сэр.

В: Мистер Бекфорд после не рассказывал вам об этой встрече? О том, что между ними происходило?

О: Нет, сэр. Только, как уходил, просил отвести им покои самые лучшие и услужать честь по чести. Дядя, мол, почтенный лондонский джентльмен и едет по богоугодному делу. Так и сказал: по богоугодному.

В: По какому же?

О: Он не сказывал, сэр. А вот слуга ихний Фартинг в кухне изъяснил, за какой нуждой они собрались. Что будто молодой джентльмен надумал подольститься к своей тётушке, которая живёт в Бидефорде. Она-де доводится сестрой мистеру Брауну. Фартинг говорил — богатая, что твоя султанша. И горничную с собой из Лондона везут, чтобы, значит, голову ей убирала и прочие подобные услуги оказывала.

В: Но в Бидефорде таковой леди не обнаружилось?

О: Нет: люди справлялись. А когда я сказал Фартингу, что ничего про неё не слыхивал, он отвечал, что дивиться тут нечему: она живёт затворницей. Да и не в самом Бидефорде, а близ него. Солгал бездельник: люди всех про неё выспросили. Там такой леди нету и в помине.

В: Не упоминал ли Фартинг, чем занимается мистер Браун?

О: Он будто бы лондонский торговец и старейшина городского совета. Кроме своих детей, на его попечении ещё этот племянник — дядя сделался его опекуном по смерти родителей. Это сын его покойной сестры и её покойного мужа.

В: И никакого состояния родители этому племяннику не оставили?

О: Было состояние, да он его пустил по ветру. То бишь это Фартинг так говорил. Оказалось, всё враки.

В:

 Не было ли речи о покойных родителях мистера Бартоломью?

О: Нет, сэр. Фартинг только обмолвился, что сынок-де заскочил повыше своих родителей.

В: Хорошо. Теперь как можно обстоятельнее расскажите всё, что помните о слугах.

О: Про одного-то сказ недолгий. Про того, что прислуживал племяннику и которого потом нашли. Я говорю, недолгий, потому что вовсе было не разобраться, что он за человек.

В: Его имя?

О: Прочие называли его Диком, сэр. Просто Дик. Фартинг про него всякого наговорил, меня даже досада взяла: такое при служанках! Ох, и задала мне мистрис Пуддикумб, когда вернулась! Она, изволите видеть, о ту пору отлучилась в Мольтон, младшую дочку проведать. Та после родов лежит, у неё такое…

В: Полно, полно, мистер Пуддикумб. Что же рассказал Фартинг?

О: Что Дик в уме повреждён, да ещё и греховодник в придачу. Только я его словам веры не дал. Фартинг — он ведь валлиец, а валлийцы известно какой народ: им ни на волос верить нельзя.

В: Вы доподлинно знаете, что он валлиец?

О: Вернее быть не может. Во-первых, выговор валлийский. Обратно же бахвальство да пустословие. Ежели ему поверить, то служил он некогда сержантом в морской пехоте. Человек он будто бы такой бывалый, что куда нам… Выхвалялся изо всех сил, чтобы перед служанками покрасоваться. А касаемо того, кто греховодник, то вольно ему было валить с больной головы на здоровую.

В: Как вас понимать?

О: Девица-то сразу рассказать конфузилась, я уж потом узнал. Горничная моя Доркас, сэр. Фартинг вздумал подъехать к ней с амурами. Шиллинг посулил. А она девушка честная и себя соблюдает и никакого повода ему не давала.

В: О чём он ещё рассказывал?

О: Всё больше про сражения да про своё геройство. И всё-то норовит пустить пыль в глаза. «Мой друг мистер Браун, мой друг мистер Браун». Будто не видно, что он мистеру Брауну слуга. Шуму от него, как от целой роты драгун. Препустой человек, сэр. Недаром прозванье у него такое — Фартинг. Медяк и есть. «Медь звенящая и кимвал звучащий»[15]. И уехал не по-людски, затемно.

В: Как это было?

О: Да что ж, сэр, оседлал коня и до света ускакал. Ни с кем и словом не перемолвился.

В: Может быть, хозяин услал его вперёд за какой-нибудь надобностью?

О: Я знаю одно: мы просыпаемся, а его и след простыл.

В:

 Вы разумеете, что он уехал без ведома хозяина?

О: Не знаю, сэр.

В: Удивил ли этот отъезд мистера Брауна?

О: Нет, сэр.

В: А прочих?

О: Нет, сэр. Они про него даже не поминали.

В: Отчего же вы сказали, что он уехал не по-людски?

О: Потому что накануне за ужином он про отъезд и не заговаривал.

В: В каких он был летах?

О: С его слов, в баталии восемнадцатого года он участвовал барабанщиком, мальчонкой. Из этого я вывел, что сейчас ему лет тридцать. Ежели ошибаюсь, то на год-два. И на вид столько же.

В: Да, о наружности. Не было ли в ней чего-либо особо приметного?