Чеширская улыбка кота Шрёдингера. Мозг, язык и сознание

Ошибки в спряжении и чередовании. Как уже говорилось выше, при анализе правильных распознаваний основ не учитывались ошибки в спряжении и чередованиях. У взрослых носителей языка без языковых нарушений ошибки на спряжение встречались в ответах, образованных по моделям — а и — i (кисали (от писали) → кисят, *знавить

(от ставить) → знавлют).

Ошибки на чередования делятся на три основных типа:

1) отсутствие какой-либо замены согласных (ладить → *ладют);

2) появление чередований там, где их быть не должно (*гезать → *гежуют);

3) появление чередований, которых нет в русском языке: в основном это генерализация эпентетического «л» (*окожать → *окажлят

).

Первый тип ошибок самый распространенный.

У пациентов с афазией принципиальных отличий от нормы в области чередований не выявлено. Однако ошибки в спряжении могут появляться не только в классах — а и — i, но и в — avaj (*дробовать (от пробовать

) → *дробаят).

2.4.4. Общие выводы. Как и можно было ожидать, пациенты с афазией справлялись с тестами значительно хуже, чем контрольная группа здоровых взрослых носителей языка. Тот факт, что тест со стимулами в прошедшем времени вызвал у больных большие затруднения, возможно, свидетельствует в пользу особого статуса формы инфинитива в ментальном лексиконе, так как при порождении форм от нее требуется меньше морфологических процедур.

В целом репертуар моделей (в том числе нетипичных) у больных с афазией больше, чем у взрослых носителей языка без речевых нарушений; также наблюдается тенденция, согласно которой чем больше правильных ответов, тем меньше моделей применялось в «неправильных» ответах. Почти все эти модели встречались у детей дошкольного возраста без речевых отклонений, с одним исключением: появление модели, где одновременно присутствуют и суффикс инфинитива, и суффикс прошедшего времени [Свистунова, 2008; Черниговская и др., 2008].

Выявить корреляции между диагнозом и результатами теста довольно сложно, что в первую очередь, как уже отмечалось, связано с характерной для клинического материала высокой степенью индивидуальности данных. Можно также предположить, что здесь мы имеем дело со сложным сочетанием различных факторов. Однако все же можно выделить некоторые тенденции:

1) хуже всего с тестом (низкий процент правильных распознаваний основ, активное использование дефолтной модели — aj в большинстве случаев, большой репертуар «неправильных» моделей) справлялся единственный пациент Кр с сочетанием сенсорной и афферентной моторной афазий;

2) существует зависимость между степенью выраженности болезни и тем, как пациент справляется с заданием: у испытуемого Сф с легкой степенью выраженности нарушений тест вызвал чуть меньшие затруднения, чем у остальных, что, в частности, нашло отражение и в количестве правильных распознаваний основ;

3) существует корреляция между длительностью заболевания и результатами эксперимента: пациентка Фд, которая справлялась с тестом так же хорошо, как и пациент Сф, но имеет среднюю степень выраженности нарушений, дольше всех болеет. Возможно, здесь играет роль длительность работы с логопедом и вырабатывание некоторых компенсаторных механизмов.

Четкой зависимости между наличием сенсорной афазии и тем, что такие пациенты, по данным [Ullman et аl., 1997], лучше справлялись с регулярными глаголами, для русского языка нами не выявлено.

Подтвердилось и наблюдение Р. де Диего-Балагуер и коллег [De Diego-Balaguer et al., 2004], сделанное на материале испано-каталонских билингвов: пациенты с афатическими нарушениями плохо справлялись с нерегулярным словоизменением.

Сравнение данных, полученных при исследовании речевой продукции больных с афазией, взрослых носителей русского языка и детей с нормальным речевым развитием, демонстрирует, что, несмотря на наличие общих черт в ответах как афатиков, так и детей, дети справлялись с заданием в эксперименте на порядок лучше, чем больные. Мы можем говорить о том, что гипотеза о взаимосвязи векторов усвоения и утраты языка, высказанная еще Р. Якобсоном, не подтверждается на материале эксперимента по процедурам с русской глагольной морфологией.

Заключение

Вслед за Я. Фарок-Шах и Ц. Томпсон [Faroqi-Shah, Thompson, 2004], можно предположить, что нарушения грамматического компонента у больных с афазией приводят к невозможности оперировать служебными морфемами. Это в свою очередь проявляется и в ошибках выбора окончаний (замена флексий третьего лица множественного числа на флексии третьего лица единственного числа), и в смешении показателей инфинитива и прошедшего времени, и в низком числе правильных распознаваний основ класса — ova.