Читаем Чешский с Карелом Чапеком. Рассказы из одного кармана полностью

Zatím ten mládenec vyskočil z vozu a běžel k nákladním vagónům (в это время молодой человек выпрыгнул из вагона и побежал к грузовому составу; nákladní – грузовой, товарный; náklad – груз). Tam šel s lucerničkou železničář Hrůša (там с фонариком шел железнодорожник Груша) a říkal si (и думал: «говорил себе»), no, až odjede šestadvacítka (ну, когда уедет двадцать шестой), půjdu si do lampárny lehnout (пойду прилягу в дежурке). Vtom běžel proti němu člověk (тут он увидел бегущего навстречу ему человека)

. Děda Hrůša neřekl ani švec (старик Груша, не раздумывая; švec – сапожник) a skočil mu do cesty (бросился ему наперерез); to už je takový mužský instinct (так уж устроены мужчины: «такой мужской инстинкт»). Pak ještě viděl takové šlehnutí (он увидел вспышку; šlehnout – хлестнуть; ударить), a dost (и все: «достаточно»); ani šestadvacítka neodjela
(двадцать шестой еще не уехал), a děda Hrůša už ležel v lampárně (а старик Груша уже лежал в дежурке), ale na prkně (на доске; prkno), a železničáři se na něho chodili dívat smekajíce (а железнодорожники приходили на него посмотреть, сняв шапки; smeknout – снять с головы; обнажить голову).

Zatím ten mládenec vyskočil z vozu a běžel k nákladním vagónům. Tam šel s lucerničkou železničář Hrůša a říkal si, no, až odjede šestadvacítka, půjdu si do lampárny lehnout. Vtom běžel proti němu člověk. Děda Hrůša neřekl ani švec a skočil mu do cesty; to už je takový mužský instinkt. Pak ještě viděl takové šlehnutí, a dost; ani šestadvacítka neodjela, a děda Hrůša už ležel v lampárně, ale na prkně, a železničáři se na něho chodili dívat smekajíce.

Několik supějících mužů se sice rozběhlo za prchajícím stínem (хотя несколько человек сгоряча побежало за ускользающей тенью)

, ale bylo už pozdě (но было уже поздно), nejspíš se už dostal po kolejích do polí (вероятнее всего, он уже по рельсам добралась до поля). Ale odtud (но отсюда), z toho blikajícího nádraží (от мерцающего вокзала), z toho houfce poplašených lidí se rozletěla širokým kruhem po kraji (от этой толпы встревоженных людей разлетелась широким кругом по краю; houf, m – толпа, гурьба; poplašit se – взволноваться, встревожиться), stočeném v podzimní dřímotě (погруженному в осеннюю дремоту; podzim, m – осень; dřímat – дремать; stočit – скатать, свернуть
), divá panika (дикая паника; divý – одичалый, неистовый). Lidé se vtiskli do svých chalup (люди закрылись в своих домах; vtisknout se – втиснуться) a stěží si troufali na zápraží (едва решаясь /выйти/ на крыльцо/на завалинку; stěží – насилу, с трудом, едва, еле-еле; troufat si – осмеливаться; отваживаться).

Několik supějících mužů se sice rozběhlo za prchajícím stínem, ale bylo už pozdě, nejspíš se už dostal po kolejích do polí. Ale odtud, z toho blikajícího nádraží, z toho houfce poplašených lidí se rozletěla širokým kruhem po kraji, stočeném v podzimní dřímotě, divá panika. Lidé se vtiskli do svých chalup a stěží si troufali na zápraží.

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Чешский язык]

Похожие книги

Теория литературы. Проблемы и результаты
Теория литературы. Проблемы и результаты

Книга представляет собой учебное пособие высшего уровня, предназначенное магистрантам и аспирантам – людям, которые уже имеют базовые знания в теории литературы; автор ставит себе задачу не излагать им бесспорные истины, а показывать сложность науки о литературе и нерешенность многих ее проблем. Изложение носит не догматический, а критический характер: последовательно обозреваются основные проблемы теории литературы и демонстрируются различные подходы к ним, выработанные наукой XX столетия; эти подходы аналитически сопоставляются между собой, но выводы о применимости каждого из них предлагается делать читателю. Достижения науки о литературе систематически сопрягаются с концепциями других, смежных дисциплин: философии, социологии, семиотики, лингвистики. Используется опыт разных национальных школ в теории литературы: русского формализма, американской «новой критики», немецкой рецептивной эстетики, французского и советского структурализма и других. Теоретическое изложение иллюстрируется разборами литературных текстов.

Сергей Николаевич Зенкин

Языкознание, иностранные языки