Честь семьи Прицци

вернулись к реальности благодаря этим материальным предметам, вскочили с мест и продемонстрировали бурный отклик — если и уступающий тому, что вызвал певец, то лишь самую малость. Когда в порыве горячей любви толпа бросилась на сцену, чтобы поздравить и пожать руку, дона Коррадо нежно, но стремительно препроводили к выходу. Трое капо взяли Винсента в кольцо и криком стали прогонять людей.

— По местам! — ревел Рокко Сестеро.

— Вам тут не зоопарк! — вторил ему Тарквин Гарроне.

— Освободите сцену! Садитесь на место, черт бы вас побрал! — кричал Сол Прицци.

Толпа отхлынула. Когда последний гость вернулся на место, Винсент поднялся, чтобы произнести речь. И вдруг какая–то женщина в дальнем конце закричала: «Пожар!» В ту же минуту стена за ее спиной вспыхнула, и вскоре огонь охватил всю восточную часть зала.

— Идем! — крикнул Винсент, хватая за руку дочь, и потащил ее к черному ходу, что находился за сценой. Следом бежали капо с женами и Анджело Партанна. Двое официантов, попавшиеся им на пути, были сбиты с ног и отброшены. Когда они выскочили на улицу, Гарроне остановился и крикнул:

— Я возвращаюсь, у меня там сестра!

Больше его никто не видел.

— Сол, ты отвезешь домой женщин, — велел Винсент. — Рокко, ты остаешься со мной и Анджело. Машина с другой стороны.

Добежав до «линкольна», Винсент и Анджело сели на заднее сиденье, а Рокко — рядом с водителем.

— Быстрее! — крикнул он Поппалушу. — Поехали!

Поппалуш сидел, равнодушно отвернувшись, и даже не смотрел на огонь. Рокко заглянул ему в лицо.

— Черт подери, босс, — сказал он, — а Зинго–то уже труп.

— Что?

— Он мертвый. Ему выстрелили в глаз.

— Значит, это поджог! — воскликнул Винсент.

Сотни испуганных людей метались по улице, среди клубов плотного черного дыма.

— Зинго убили, потому что он видел, кто устроил поджог. Правильно, Анджело?

— Да, правильно, Рокко. Вытолкни его и поехали.

Анджело потянулся и открыл дверь со стороны водителя, а Рокко столкнул тело на тротуар и сел за руль. Машина медленно двинулась сквозь беспорядочную толпу.

— Отвези нас в дом моего отца, — сказал Винсент, когда они набрали скорость. — Потом из автомата позвони Эду, чтобы он вызвал «скорую» и позаботился о том, чтобы журналисты не раструбили о якобы гангстерской бойне. Боже, кто это мог сделать? Как ты думаешь, Анджело?

— Не волнуйся, Винсент. Помни, что у тебя высокое давление. Мы все обсудим, когда приедем к дону.

— Слушай, Рокко, сначала вызови солдат для охраны к дому дона, — сказал Винсент. — Тот, кто убил Поппалуша и поджег «Сады Палермо», постарается достать дона.

— Будет сделано, — отвечал Рокко.

— Нет, сперва посади шесть парней на телефоны и пусть обзвонят весь город и выяснят, кто это сделал. Потом мы перевезем отца в другое место и всех их перебьем.

Винсент и Анджело медленно поднялись по каменным ступеням дома Сестеро. Винсент, с обвисшим, точно серая маска, лицом, тяжело дышал. Когда он, достав из кармана связку ключей, отпер входную дверь, оттуда высунулся человек и наставил на них ствол.

— Все в порядке, Фреддо, это босс, — сказал Анджело.

— Простите, босс, — замычал охранник. — Не было света, и я решил поостеречься.

— Ничего, так и надо, — похвалил Винсент, протискиваясь мимо него в дом.

Они преодолели длинный подъем на второй этаж, и Анджело постучал в дверь. Винсент стоял, привалившись к стене.

— Коррадо, это я, Анджело. Со мной Винсент.

Голос дона Коррадо пригласил их войти.

Дон Коррадо сидел за столом и раскладывал сложный пасьянс из трех колод.

— Что случилось? — спросил он, поднимая голову.

Винсент рухнул в кресло.

— Ты плохо выглядишь, Винсент, — заметил дон, — что бы ни случилось, мне расскажет Анджело, а ты иди в спальню, раздевайся и ложись. Поговорим с тобой утром.

Анджело помог Винсенту подняться.

— Мне и правда паршиво, папа, — признался он, повернулся и вышел из комнаты, волоча ноги.

Когда дверь за ним закрылась, Анджело сказал:

— Кто–то поджег «Сады Палермо». А еще они убили Зинго Поппалуша. Он ждал в машине Винсента у главного входа.

— Кто это может быть?

— Семья Бокка.

— Почему?

Анджело поведал ему о случае на собрании.

— Он унизил Бокка перед всеми, и тот вынужден защищать свою честь.

— Сколько людей погибло в огне?

— Эд подсчитает, когда пожарные справятся с огнем. Так или иначе, не ранее завтрашнего дня.

— А примерно?

— Зал был полон. Все бросились к главному выходу, а мы вышли через черный ход. Может быть, сотня. Или даже две.

— Паршивый сутенеришка, — без выражения пробормотал дон Коррадо. Могло показаться, будто происшествие его не взволновало, но Анджело знал, что его глубоко задело оскорбление чести и реакция еще последует. — Он дождался, когда наши люди соберутся в одном месте, и швырнул туда зажженный факел. Там были жены, дочери. Пять судей, политики. В конце концов, там было трое калек. Неужели другие семьи поддержат его в том, что он сделал?

— Коррадо, Бокку трудно обвинить в поджоге. Нет никаких доказательств, что пожар возник не по чистой случайности.