Честь снайпера

– Тебе следовало пристрелить этого ублюдка-араба, – заметил Вилли.

– Ты только подумай, сколько бы пришлось написать бумаг, – ответил Карл.

– Кстати о бумагах. Кажется, с сегодняшней операцией я закончил. Я заговорил об этом, потому что у меня нет бумаги.

Не оборачиваясь, Карл протянул ему последний номер «Сигнала». Быстро пролистав журнал, Вилли остановился на статье под заглавием «Духовная сущность национал-социализма».

– Вот это как раз то, что мне нужно, – ухмыльнулся он, вырывая страницы.

Быстро покончив с важным делом, Вилли с наслаждением вытер задницу героической фотографией фюрера. Натянув брюки, он спустился с трона и отдернул простыню, повешенную для того, чтобы обеспечить хоть какое-то уединение. О, плохие новости. К палаткам подкатил «Кюбельваген» с нетерпеливым лейтенантом из штаба 14-й дивизии. Молодой офицер остановился рядом с двумя «зелеными дьяволами», и те указали ему на Карла, также покинувшего уборную.

– Здравия желаю, господин майор! – отчеканил лейтенант, отходя от машины, только что доставившей его.

Он вскинул безо всякого энтузиазма руку в нацистском приветствии, которое походило на слабый взмах крылом у воробья, тщетно пытающегося отогнать хищника, на что Карл ответил своим обычным жестом пьяного клоуна, машущего приглянувшейся ему девице на галерке. Вот во что превратилось церемониальное «Хайль Гитлер!» в строевых армейских частях.

– Значит, ты все-таки майор, – сказал Вилли.

– Судя по всему, – усмехнулся Карл. – Да, лейтенант, чем могу вам помочь?

– Господин майор, вас желает видеть генерал. Завтра ровно в два.

– Скажите, – обратился к молодому офицеру Вилли, – у вас случайно не найдется нескольких экземпляров свежего номера «Сигнала»? Они нам нужны для вдохновения.

Глава 31

Львов

Автовокзал

Наши дни

У него разрывалась селезенка, болела голова, во рту пересохло, он задыхался. Такой оказалась цена поездки на автобусе на Украине. Допотопное транспортное средство, отыскав несколько ухабов, чтобы напоследок еще раз испытать свои рессоры, подкатило к… ну, слово «автовокзал» тут не совсем подходило. «Вокзал» означает порядок, дисциплину, систему. Здесь же процесс посадки и высадки пассажиров происходил в какой-то дарвиновской клоаке, где автобусы проталкивались, пропихивались и протискивались к зданию до тех пор, пока можно было хоть как-то двигаться вперед. Соответственно двор представлял собой беспорядочную толчею автобусов, застрявших под самыми разными углами – нечто безумное и противоестественное. Наверное, именно так должен был выглядеть автовокзал после конца цивилизации.

Водитель упрямо пробирался вперед, непрерывно сигналя клаксоном и ругаясь, но в итоге был вынужден остановиться. Конец пути. Он заглушил двигатель – при этом с тяжким предсмертным вздохом отключился доходяга-кондиционер в салоне – и открыл двери, выпуская пассажиров в столпотворение.

Вчера поздно вечером Свэггер оставил свою машину в рощице неподалеку от города, название которого он не смог ни запомнить, ни прочитать. В этой же самой рощице он оставался до тех пор, пока не рассвело, после чего пробрался в город, стараясь не привлекать к себе внимание джинсами и серой тенниской. Увидев на площади группу людей, дожидавшихся чего-то, Свэггер присоединился к ним. Подъехал автобус, он туда сел. Водитель потребовал плату за проезд, поскольку социализм давно кончился, и Боб, проклятый американец, протянул ему пачку гривен. Порывшись в ней, водитель забрал свой урожай. Свэггер ни за что на свете не смог бы сказать, то ли водитель обобрал его как липку, то ли предоставил ему щедрую скидку. После чего начались три часа мучительных истязаний.

В конце концов, Свэггер с радостью обнаружил, что конечным местом назначения автобуса был Львов. Он вспомнил, как приятно провел вечер в старом городе несколько дней назад. План: снять номер в гостинице, расплатиться наличными, позвонить Рейли, договориться о встрече в Яремче, позвонить Стронскому, организовать быстрый отход, приехать в Яремчу и поскорее покинуть ее. Все выглядело достаточно просто. Свэггер подождал, пока рассеется очередь к двери, вышел из автобуса и с наслаждением вдохнул полной грудью воздух, пусть и насыщенный выхлопными газами. Вокруг царила толчея, сигналы клаксонов и крики; лихорадочное движение рывками, постоянная смена направлений, сплошная толпа, состоящая преимущественно из пожилых женщин. Необходимо было непрерывно пропихиваться и увертываться в лабиринте узких проходов между автобусами, запруженными пассажирами, стремящимися выбраться с площади, и при этом стараться не попасть под колеса подъезжающих и отъезжающих машин. Свэггер не торопился, не толкался, не кричал, рассуждая и следуя по пути наименьшего сопротивления, что одно направление движения ничуть не лучше остальных, и в этот момент в него выстрелили.

Ему показалось, что в бок изо всех сил ударили раскаленной добела кочергой. Однако никакого звука не было, несмотря на то что Боб увидел, как прямо перед ним брызнули в стороны осколки, выбитые пулей, вонзившейся в борт автобуса.