Четвертая четверть

Сережка Гурин с красавицей Киреевой замахнулись на описание воровской власти Пу… Стоп! Хотя… Что? В историографии Емельяна Пугачева часто величают «вором», соответственно власть, которую он имел, можно назвать «воровской». Только предложенная сладкой парочкой версия кардинально отличалась от общепринятой. Судите сами:

Что Катя украла у Карла?

(скорочиталка)

Уролог с лором спорят хором о ролле с хлором.

Бабское царство – Петюня – Бабское царство – Павел вводит почти запрет на право наследования российского престола женщинами.

Так, вкратце, выглядит история правителей Российской империи 18 века.

Величайшая победа феминисток! Не считая, конечно, амазонок.

Но победа женщин в борьбе за свои права, как это водится, привела к разрушению миропорядка…

Хлеба и зрелищ. Ну, еще секс. Вот, пожалуй, необходимый минимум требований, для удовлетворения потребностей человеческого организма.

Миропорядок относительно известных нам времен складывался так, что мужчинам была вменена обязанность по обеспечению достатка и безопасности сообществ. Поэтому именно мужчине приходилось придумывать различные способы и приспособления для облегчения жизни в противостоянии с внешними факторами.

Женщине досталась участь «хранительницы очага», которая не требовала особых умственных нагрузок, развивая лишь навыки приспособленчества к сильным мира сего – мужчинам.

– В итоге, Карл, сложилось так, что современная женщина, физиологически обладая меньшими способностями к логическому мышлению и соперничая с мужчинами разве что в гипертрофированном желании утолять свои плотские потребности, попав во власть, одним своим появлением там, рушит выстраиваемую веками человеческую общность. Взять хоть тетку твою, Анну Иоанновну… – Так беседовал скучными долгими вечерами, в холодной полутемной детской родового замка Гольштейн-Готторпских, грустный, обездоленный герцог Карл Фридрих, со своим сыном Карлом Петером. – Ей бы детишек нянчить, да за хозяйством присматривать, а она, вишь, империей мается…

– Да, папенька, – кротко отвечал девятилетний Карлуша и восторженно разглядывал свой новенький мундир секунд-лейтенанта. – Я запомню, папенька! Женщин к власти не подпускать!..

Только, если бы все было так просто…

Года через три после этого разговора, осиротевший Карл был вызван уже дугой теткой, другой русской императрицей, к императорскому двору в Санкт-Петербург.

Тяготясь странной ролью «выставочного образца», которую ему пришлось играть по прихоти судьбы, мучимый скучными уроками и ритуалами, не слишком приязненно (взаимно) относясь к «бабе на троне», упрямый мальчишка рос, мужал, матерел.

Когда в 1751 году великий князь узнал, что его дядя стал шведским королем, он обмолвился:

«Затащили меня в эту проклятую Россию, где я должен считать себя государственным арестантом, тогда как если бы оставили меня на воле, то теперь я сидел бы на престоле цивилизованного народа».

Жена семнадцатилетнему юноше попалась стервозная и властолюбивая. Как все бабы.

Пришлось воспитывать ее холодностью и надменностью.

Пытался наставить ее на путь истинный. Дал почитать Локка с его конституционными идеями, запрещенного Гобсса…

Но в бабской голове роились другие мысли. Ей нужна была власть. Почитать можно будет и после…

И вот настал роковой 1762-й…

Тридцатичетырехлетний Петр Третий (тот самый юноша наш, страждущий) стал императором.

Несмотря на всю свою многолетнюю подготовку к этому, его честная и ранимая натура рано осиротевшего чужака, получила колоссальнейший стресс от того объема свалившихся обязанностей, которые Петр решил исполнять сам, не полагаясь на фаворитов. Да и затаенная идея глобального государственного переустройства никак не могла оформиться в детальный план решительных преобразований.

Все шло не так, как хотелось…

А тут еще жена, почувствовавшая близость большой власти, подзуживала и колола в уязвимые места мужского самолюбия…

И чувства, в какой-то момент, взяли верх над разумом. Бросив в сердцах супруге: «Делай, что хочешь», Петр забирает с собой любовницу Елизавету Воронцову и смывается в Ораниенбаум.

Екатерина захотела стать самодержавной правительницей…

И стала…

Петр, не будь дураком, скрылся подальше. А объявившая себя вдовой Екатерина, похоронив какого-то неизвестного – стала всласть царствовать…

Сласть была еще больше от того, что теперь никаких особых ограничений, требуемых будучи в замужестве, соблюдать не приходилось.

Секс, удовольствия, танцы – стали доступны в любом количестве!

Наставления супруга о государственном устройстве вспомнятся значительно позже. Заново будут прочитаны философы прошлого, изучены современники – Руссо, Вольтер, Дидро. Состоится попытка созыва Уложенной Комиссии, которая бы систематизировала законы, будет принят в 1775 году манифест о свободе предпринимательства, состоятся и не получатся некоторые другие попытки реформирования…

Но все это случится уже после того, как на встречу с супругой, с далеких берегов Яика, отправился ее воскресший муж, император Петр Третий!

Сделал он это, надо признать эффектно.